Николай Попов - Абанер

А когда зазеленели тополя и березы, Сережа с Валькой, Клавой и Липой пошли в заветное место, к розовому кусту. Он встретил гостей в новом наряде. На черемухе распускались клейкие листочки, в нежных бутонах пробивался молочно-белый цвет. И вот тогда Сережа забыл обещание — не писать стихи. Здесь и родились строчки.

Весь день он писал, зачеркивал, нараспев читал стихотворение, а вечером показал Вальке. Валька сказал — хорошо, подумал и прибавил, что чего-то не хватает. А чего не хватает, Валька не знал.

С тех пор Сережа не расставался с записной книжкой. Он писал стихи о субботниках, о звездах, о Вальке и еще много всяких других. Когда в стенгазете появилось Сережино стихотворение «Первомай», его похвалила даже Клавдия Ивановна, а ребята стали звать поэтом.

…Зазвенел звонок, Сережа очнулся. Из дверей классов, как через прорванную плотину, хлынули потоки молодежи, заполнили коридоры и зал.

— Ни черта я у Скворечни не понимаю, — потягиваясь, проворчал Аксенок.

— И я ничего!

— И я! — подхватили ребята.

Чуплай скривил губы.

— Давайте дочку Назара Назаровича спросим. Эй, Рая. Поняла лекцию папаши?

— Вот нисколечко! — показала Рая на ноготок мизинца. — Я его и дома-то не всегда понимаю…

Все засмеялись. Не смеялся только Чуплай. Он стоял с костылем возле окна и глядел на товарищей немигающими глазами.

— Смех смехом, а что-то делать надо. Боком эта педагогика выйдет.

Чуплая поддержали Мотя Некрасова, Светлаков и даже невозмутимый Мирон.

— Передать в школьный совет, пусть Бородин Скворечне ижицу пропишет! — выпалил Аксенок.

— Ижицу! Совет! — передразнил Чуплай. — А может, мы его сами за жабры потрясем? Чего, мол, околесицу плетешь? Как, братва?

А Сереже в это время пришла в голову счастливая рифма, сложилось двустишие. Надо было его немедленно записать, он, вытащив блокнот, прислонился к роялю за фикусом. Но на бумаге двустишие оказалось совсем не таким хорошим, юноша перечеркнул написанное и стал снова искать то, что виделось смутно, но было таким желанным. Здесь Сережу и отыскал Чуплай.

— Как дела, поэт?

— Дела?.. — как во сне повторил Сережа. — Ничего. Только педагогику почему-то не понимаю.

— Ты и впрямь поэт! — усмехнулся Чуплай. — Педагогику не понимает. Мы уж летучее собрание провели. Хватился!.. Поэты вечно ничего под носом не видят… Да вот еще влюбленные.

Мимо прошли Женька с Липой. На ногах у Липы были новые туфли с вырезными звездочками, она бережно ступала и не сводила с них глаз. Женька держал ее под руку и о чем-то с жаром рассказывал.

— Эта тоже не слышит ничего. Женька ей туфли купил и голову заморочил. — Чуплай презрительно поглядел им вслед… — А дело вот какое, Сергей. Тебя с Гулем направляли в деревню беседу об Октябре проводить?.. Придется тебе с Горошек идти.

— С Принцессой?!.

— Ну, да. Тебе не все равно?

Сережа пожал плечами. Чувство давнишней неприязни к Горошине еще не угасло в нем. И совсем не потому, что она когда-то судила его за драку.

— Какая-то она… чересчур интеллигентная. Лучше мы с Валькой пойдем.

— Интеллигентная, такая, сякая! — оборвал Чуплай. — Я, может, сам этой раздушенной барышне не очень доверяю. Поэтому тебя и посылаю. Понял?.. Да вот она сама. Иди сюда, Горошек! Пойдешь проводить беседу в Старый Абанер с Зориным. Согласна?

— Хорошо, — сказала она. — Только объясни, что делать.

— Зорин на инструктаже был. Расскажет.

Сережа с Элиной обменялись незначащами словами, уговорились идти в воскресенье. В праздник людей собрать легче.

Два года Сережа знал Принцессу и два года сторонился. А ведь, кажется, она не очень гордая.

На урок они немного опоздали.

Сереже еще не приходилось самостоятельно проводить собрания. В прошлом году они вместе со Светлаковым были в деревне. Доклад делал Герасим, а Сережа только прочитал статью из «Крестьянской газеты». Светлаков очень хорошо рассказал о кооперации, и ему задавали самые неожиданные вопросы: будет ли мужикам «послабление по налогу, где взять на лето племенного быка, скоро ли красные разобьют бандюгу Чан Кай-ши». Герасим на все мог ответить, а Сережа? Вдвоем с Валькой они бы еще как-нибудь провели собрание, а тут Горошек… Комсомолка в туфельках, с этакой косищей и нежным личиком. Подсунул «красавицу» Чуплай. Сам бы и шел с ней проводить собрание.