Николай Попов - Абанер

— Нет! — твердо ответил он.

…Сережа лежал на кровати, и все это, как явь, стояло перед глазами. Он перевернулся на другой бок, но не смог заснуть.

Рядом заворочался Валька.

— Не спишь, Серега? Я тоже. Вот гляжу на звезду и, знаешь, о чем думаю? Может, этой звезды сейчас нет. Она сгорела давно, может, тысячу лет назад сгорела, миллион! А свет от нее идет.

Валька приподнялся и показал рукой в окно.

— Вон эта звезда, видишь? Просто удивительно! Звезды нет, а свет есть!.. А ведь и на земле так бывает, Серега. Ленина нет, а комсомол назвали Ленинским. Ленин умер, а свет от него, как от звезды, идет.

Теплая Валькина рука легла на плечо Сереже, глаза Вальки светились в темноте.

Мальчики тихо разговаривали и глядели в небо, пока сон не закрыл им глаза. Далекая звезда сторожила их покой.

Буря повалила в лесу вековой дуб, что стоял на крутом склоне оврага. Придавив молодой кустарник, грохнулся замертво великан. Сломанная вершина уперлась в дно оврага, а корни вместе с вывороченной землей торчали наверху.

Долго бездыханное тело дуба мешало расти всему живому, гнило и не могло сгнить. Но поросль молодых березок и кленов пробилась из-под ствола. Шло время, зеленые сени сомкнулись над дубом, скрыли развалину от голубого неба, птичьих и звериных глаз.

А в том месте, где торчали уродливые корни, нежный росток черемухи поднялся навстречу солнцу. На плодородной земле да на просторе, вспенный соками родной земли, куст разросся во все стороны и повис над оврагом, как зеленый шар.

И пришел день, когда весна увенчала его белыми пахучими цветами, будто засыпала снегом от земли до вершины.

Прошел год, за ним минул второй. В Абанере не замечали, как идет время. Слишком много было у ребят дел, которые занимали умы и руки. Второступенцы изучали тригонометрию и сами обучали неграмотных, корчевали в лесу пни, сажали картошку, выступали в деревнях с докладами, а на заседании ячейки иной раз обсуждали поступки того, кто был докладчиком.

С каждым месяцем менялся облик городка, и все меньше Абанер походил на бывшую обитель. На месте монастырских ворот поднялась арка с серпом и молотом, исчезли крылатые херувимчики в шатре у родника, крест на крыше заменила красная звезда, ярко светившаяся по вечерам.

Группа, в которой учился Сережа, за два года выравнялась, подросла. Когда Чуплай пришел на занятия в новом матерчатом костюме, ребята даже не узнали секретаря ячейки. Все привыкли видеть его в красноармейской гимнастерке, штанах, обшитых кожей, дырявых сапогах и вдруг костюм да еще ботинки!..

— Ничего костюм! — пощупала рукав Рая. — Только лучше бы суконный.

Но до суконного Якову было далеко. Он и на этот-то кое-как собрал деньги, работая в кооперации.

«Девочка без мамы», как звали Раю ребята, перестала ходить в отцовских шароварах, отпустила коротенькую челочку, прикалывала непокорные волосы гребенкой, которая никак не держалась. Но по-прежнему Скворечня была остра на язык и могла залепить затрещину любому из парней.

Веснушчатые щеки Клавы округлились, серые глаза были безмятежны и раскрыты широко. Это придавало ее лицу особенно милое выражение, будто она постоянно чему-то удивлялась. Кто знает, почему товарищи и подруги считали Клаву некрасивой, она знала об этом и не обижалась, со всеми была приветлива, в любую минуту была готова каждому помочь. Когда ее поддразнивали Зориным, она, улыбаясь, махала рукой: «Чего, мол, пустяки говорить!»

Неожиданно для всех маленькая Липа из ощипанного, угловатого цыпленка превратилась в хорошенькую смуглянку. На нее заглядывались ребята, и все чаще провожали нахальные глаза Женьки. Однажды парень высоко взбил хохол, вылил за ворот полфлакона одеколона, до блеска начистил ботинки и подошел к Липе на вечере. Он танцевал только с ней, ни на минуту не отходил от девушки, а после вечера увел гулять.

Новая пара не разлучалась ни на уроках, ни на переменах. И на катке их видели вдвоем, и дежурили они вместе.

— Переключился на Липу гимназист! — смеялись ребята.

И много еще всяких изменений произошло в городке за 2 года.

…Стоял безоблачный день ранней осени, когда Сережа вернулся в Абанер с каникул. В общежитии не было ни души, все ушли на собрание. Сережа уселся на скамейке в цветнике и стал ждать товарищей.

Старая липа под окном, сосны с зелеными шапками, густой запах смолы — все казалось таким родным и знакомым. Вот в такой же солнечный полдень два года назад пришел Сережа в Абанер. Каким он был маленьким, глупеньким и хотел поскорее подрасти. Он вспомнил, как подкладывал тряпки в сапоги под пятки и улыбнулся.