Дмитрий Ищенко - В поисках мальчишеского бога

Я кинулся к берегу и начал вытаскивать человека из воды. Гидрокостюм имел воздушные карманы, благодаря которым смытый в океан моряк удержался на плаву, а течение прибило его к берегу. Холодная мокрая резина выскальзывала из рук. От тяжести и холода сводило мышцы. Но всё-таки я справился.

Человек был без сознания, но дыхание, мне показалось, я сумел различить. Я вытащил его на берег и, убедившись, что он находится на достаточном расстоянии от воды и волны ему больше не угрожают, на мгновение выпрямился. Я стоял один на берегу холодного моря. Рядом лежал попавший в беду человек, и у меня были считанные секунды, чтобы сообразить, что делать. И эти секунды, как мне кажется, я не потратил даром.

Решение пришло само собой. Когда я вытаскивал потерпевшего кораблекрушение моряка на берег, то понял, что сил нести его до посёлка у меня нет. Кроме того, у него могли быть какие-то повреждения, например, перелом или вывих, когда каждое движение причиняет боль. А значит, оставалось только рассчитывать на помощь, и что есть мочи я кинулся к посёлку. Это был единственный верный способ попытаться спасти его.

Я бежал изо всех сил, не останавливаясь. Мысль о том, что моя скорость может стать решающей для спасения человека, гнала меня вперёд. Я хватал воздух ртом, но бежал, бежал, бежал…

Фу-у-ух, даже не помню, кого я первым встретил в посёлке. Кажется, всех и сразу. Возможно, я кричал так, что не услышать меня было просто нельзя. Именно поэтому все сразу и выбежали из домов. Я задыхался, махал руками, что-то объяснял. И уже через минуту на берег рванул «шестьдесят шестой», а спустя ещё минут пятнадцать человека из моря привезли в посёлок.

И хотя штатного врача здесь не было, но каждый знал, что нужно делать в такой ситуации. Потерпевшего уложили в тепле, разрезали костюм, срочно вызвали вертолёт спасателей. Постепенно человек начал приходить в себя и к моменту появления врачей даже чуть-чуть приоткрыл глаза.

Долгое время я не мог уловить, скажем так, смысл полуострова. Было в самом этом понятии что-то половинчатое, то, что меня смущало. Даже не знаю, как объяснить.

Ну, вот остров — это понятно. Он один, ни от кого не зависит, сам по себе. И звучит красиво: «жить на острове». И в школе потом можно было бы рассказывать: «Всё лето провёл на острове». Как Робинзон. А полуостров — это что-то неопределённое, словно какой-то недоделанный остров. И как-то не так романтично.

— А сам по себе остров никому и не интересен, — сказал Борис. — Без переправы — воздухом или морем — он никуда. Каждому нужна связь с Большой землёй. Потому остров и тяготится своим одиночеством, ищет дороги. Вон Англия — уж остров так остров, так и они тоннель построили. Без материка даже им несладко. Так что остров — это фикция: или романтика, или стечение обстоятельств. Человеку тоже иногда важно побыть одному, но он всегда будет искать переправу. Никто из нас не остров. Так уж мы устроены, и по-другому не бывает.

…На мой день рождения собрался чуть ли не весь посёлок. Меня и так тут знали, а после всех моих историй я стал совсем своим. Геологи, маячный народ, пограничники, естественно, Борис и мой браконьер… даже Мишка с отцом приехали. Признаться, я думал, что после нашей пропажи его никуда не пустят, но, к счастью, ошибся.

Подарков было видимо-невидимо. Геологи подарили специальный молоток, чтобы отсекать от камня кусочки породы. Мишка принёс набор походника: фонарик, спички, нож, чашку. Браконьер — классный спиннинг и блёсны. Морпехи — сапёрную лопатку: чтобы в любой ситуации можно было окопаться, шутили они.

Мы вышли на берег океана и прямо там пожарили у кого что было: мясо, сосиски, хлеб. И все вместе ели, вдыхая запах углей и еды вперемешку с ароматами океана и северного ветра. Потом слово взял Борис. Он прочитал стихотворение, написанное специально для меня. Вот несколько строк: