Иван Бауков - Юность моего друга

Теперь, когда Андрей был у своей заветной цели, он так вдруг взволновался, что не сразу сообразил, что надо делать. Ему было и приятно, что он уже приехал в город, и вместе с тем ему казалось, что уж слишком скоро кончилась дорога, что он как-то даже и не успел приготовиться к встрече с городом. На выручку Андрею пришел пожилой рабочий, сидевший на нижней полке и слышавший разговор Андрея с Леней.

— Не робей, кузнец, — сказал пожилой рабочий, — пойдем на биржу труда вместе.

Тут же он объяснил Андрею, что все рабочие, прибывшие в город, должны первым долгом зарегистрироваться на бирже труда.

Леня нехотя расстался с Андреем. Он уже стоял в кузове грузовика, отъезжавшего с вербованными рабочими прямо на Днепрострой, когда Андрей с толпой других рабочих направился на биржу труда.

— Приезжай на Днепрострой! Там встретимся! — кричал Леня Андрею, размахивая отцовской буденовкой и показывая на акации. — Мирово!

У вокзала под густыми шарообразными акациями суетились бойкие торговки украинскими колбасами и молоком. За железной оградой привокзального садика зеленела трава, а за поворотом улицы под красными черепичными крышами стояли окруженные цветущими белыми деревьями дома, — там, за этими тихими улицами, начинался город. И на всем, что попадалось на пути, лежало тихое сияние апрельского солнечного дня.

На бирже труда оказалось народу еще больше, чем на вокзале. Большинство безработных — хлынувшие из сел ремесленники. В городе же и на стройках в это время требовались главным образом чернорабочие. С набором квалифицированных рабочих было временное затруднение. Некоторые из них томились уже по нескольку недель в ожидании работы.

Андрей впервые в жизни видел людей, которые жили только на зарплату.

В деревне в неурожайный год у крестьянина всегда найдется в хозяйстве теленок или овца, которых он может зарезать. В деревне не уродится хлеб — уродится на огороде. В деревне семье кое-как перебиться год всегда можно.

У рабочего, кроме заработной платы, нет ничего. У рабочего даже курицы нет во дворе, да и самого двора-то у иного нет. Для рабочего месяц прожить без зарплаты тяжелей, чем для крестьянина год без копейки.

Не теряя времени, Андрей снял себе угол неподалеку от биржи и слился с толпой безработных.

Денег у Андрея было достаточно, чтобы прожить месяц без работы, но за компанию и он ходил с унылым видом около биржи. Потолкавшись на бирже пять дней, Андрей стал знать всех ее служащих не только в лицо, но и по имени-отчеству. Нужда, говорят, заставит звать по отчеству! Андрей узнал, что начальника биржи зовут Василием Алексеевичем Деминым. Андрей также узнал, что начальник биржи уроженец Рязанской области.

В большом городе, где люди подвержены всяким превратностям судьбы, слово «земляк» приобретает смысл слова «родственник». Недаром же говорят в шутку: «Земляк земляка видит издалека». Земляк всегда придет на помощь земляку!

На другой же день Андрей встретил начальника за целый квартал от биржи. Худощавый, русоволосый начальник биржи был, видимо, демобилизованным красноармейцем. Об этом говорили полинялая военная гимнастерка и такие же галифе.

Андрей пошел с ним рядом.

— Говорят, вы рязанский?

Начальник окинул Андрея взглядом с ног до головы. — А ты что, земляк, что ли? — спросил он.

— Я-то? Я — рязанский. Мы из Тростного, — заторопился Андрей. — Может, слышали про наше село Тростное?

— Из Тростного? — Начальник остановился. — Из Тростного?.. Ну как же, слыхал про ваше Тростное. Это там, за Святым озером?.. А ты слыхал про деревню Дремово?

Андрей обрадовался:

— Как же, мы дроги ковали дремовским. Мишку Грома знаешь?

— Знаю. А ты чей же в Тростном-то?

— Савельева, кузнеца, знаешь? Я сын его.

— Это дядю Петю, что ли? Знаю, он нам лошадь ковал. Кузнец хороший. А ты Деминых знаешь? Все Дремово нас знает. Мы плотники. Давно из дому-то? — обрадовался начальник. — Как там наши живут? Как колхозы? Ты-то что не в колхозе? Раскулачили?

— Да я в артели кустарей работал, — Андрей покраснел, — дела стали в кузнице плохие…

Объяснениям Андрея, видно было, Демин не поверил, но с Андреем заговорил покровительственным тоном:

— Ты послушай меня внимательно. Для дяди Пети я все сделаю. Кузнецы пока не нужны. Да и тебе же лучше будет поработать месяц-другой на Днепрострое. А потом придешь ко мне, и я тебя устрою на завод. Понял? Делай так, как я говорю.

Теперь они уже шли, разговаривая, как давние знакомые. Демину было приятно слышать каждое слово о своей далекой родине. Жизнь в Тростном, видимо, мало чем отличалась от жизни в его родном Дремове, и поэтому он спрашивал про дела в Тростном с такой живостью, как будто бы речь шла о его Дремове.