Эсфирь Цюрупа - Теплый берег

Лесь оглянулся. Глаза Деда тоже блестели странно.

— Был в городском комитете партии, когда прибыл нарочный из совхоза и одновременно сообщили, что принят твой сигнал SOS, — сказал Мосолов.

— Не мой, его! — Худые пальцы Деда сжали плечо Леся. — Нашей Вари внук. Внук, а бабке навсегда осталось девятнадцать.

— С внуком мы вместе ходили на Чертову скалу к пещере. — Мосолов взглядом приласкал Леся. — Еще мы вместе у Агриппины искали партизана Бутенко А. Ны и неизвестного героя по кличке Дед.

— Ну и дурни. — Отстранив Леся, Дед спустился по трапу и, наклонясь, обнял Мосолова.

И Мосолов обнял нависшего над ним Деда. Так минуту они помолчали.

Потом Дед сказал:

— На платане две женщины с малышами. Одна из них — Алевтина.

— Мечтаю ее увидеть, — ответил Мосолов.

Дед опять сказал:

— Огорчу тебя, Иван. У твоего Коли перелом ноги. Ведет себя молодцом. Нужно эвакуировать в первую очередь. Уже сутки без врачебной помощи.

Дернулась рассеченная бровь, и Лесь понял, как тревожно и тяжко сейчас Мосолову.

Спустились в лодку.

— Сможете взять его прямо с плотика? Хлипкое сооружение.

— Попытаемся.

Проплыли мимо гипсовой купальщицы. За ухом у нее торчала палочка от эскимо. Ветер снес крыши, а палочку не тронул.

Плыли. Лесь думал, что лодка оранжевая, ее в шторм заметно с судна или с самолета. Он думал, что на ней, как на папирусном плоту «Ра» можно пересечь океан. Радиосвязь с материком? Он приметил: на груди Мосолова прикреплен пенал. По зарешеченному микрофону и прижатому стерженьку антенны Лесь угадал портативную радиостанцию. Его заботило, где разместить запасы пресной воды.

Подплыли под платан. Татьяна, спустив ноги с помоста и прикрыв грудь платком, кормила Сережку, он высунул из одеяла ноги и шевелил розовыми пальцами-горошинами.

Мама Аля взглянула на Мосолова, ее измученные глаза казались огромными на осунувшемся лице.

— Детей спасайте.

— Хорошо, Варя, — ответил он, не заметив, что назвал ее именем матери; она была удивительно похожа на мать.

— Я знал, что ты прилетишь, — сказал Коля.

Мосолов держал его руку в своей и говорил:

— Я бы хотел укрыть тебя получше, привязать к плоту покрепче, а плот прикрепить к шасси и перенести тебя в ближний санаторий, где есть врач. Или хотя бы на шоссе, опустить в кузов машины, отвезти в город. Но, Коляша, сынок, ближний санаторий — высоко в горах, а облачность низкая, видимость плохая. А на шоссе, Коленька, оползни, машины не ходят. А на опушке леса — завалы, трудно брать тебя из бурелома. Остается один выход: выведу плот на середину заводненной площадки. С вертолета сбросим тебе лестницу. Ты ведь у меня парень не слабак?

— Не слабак. — Коля чуть улыбнулся.

Тут раздался деловой голос Колотыркина:

— Я буду в вертолете детей держать, как бы не выпали.

Лев-Лев не дал Вячу насладиться его замыслами.

— Вертолет возьмет только раненого и женщину с двумя малышами. Кто из матерей полетит?

Мама Аля решила:

— Таня. Димку ей доверю. Я останусь, пока кто-нибудь из администрации не прибудет. Вот сын со мной посторожит казенное добро. — Она положила ладонь старшему сыну на плечо, и он сразу стал сильным и взрослым.

Мосолов сказал:

— И мы с вами, Аля.

Лев-Лев прибавил:

— Ты не беспокойся, мы с Иваном сплаваем, все привяжем, закрепим, чтоб, когда перемычку взорвут, добро в море не унесло.

Мосолов смотрел на маму Алю и улыбался. Может, он видел Маленькую девочку, для которой Дед подвесил в пещере люльку?

Розовый, сонный, в сбившейся косынке, Димка широко раскрыл рот и долго зевал.

— Ма Аля, — позвал Лесь, — смотри! У него вылезли на носу мои две заклепки!

Мама Аля склонилась над Димкой.

— Да… твои… — тихо откликнулась она.

Димка кончил зевать, распахнул глаза — синие-синие.

— Толнытко, — сказал он радостно.

Хотя солнца не было. Наверно, после долгой страшной ночи день показался ему очень светлым.

Мама Аля все гладила его по спинке, по взъерошенному шелковистому затылку, и Лесю захотелось на одну минуту стать маленьким.

— Будьте спокойны, Аля, — сказал Мосолов. — Пилот отличный, мастер авиаспорта. Сегодня участвовал в ответственной операции. У побережья смерчи выбросились на скалы и рассыпались. Поселок Рыбачий затопило. Наш пилот снимал людей с крыш, работал наравне с профессиональными летчиками.

— У нас в Рыбачьем, — тихо сказала мама Аля.

Мосолов надвинул шлем, который по-правильному называется шлемофон, потому что в нем вмонтированы наушники, поднял антенну радиостанции и сказал в микрофон: