Виктор Шабалин - Тайна Кара-Ташского подземелья

«А скажи-ка, божий человече, разве не меня ты больше усех на свете любишь?» — спрашивает владыка.

«Нет, батько-князь, — отвечает хлопче, — Оксану…»

Разгневался тут князь и велел бросить парня в темницу и не давать ему ни харчей никаких, ни воды.

«Посмотрим, яка така великая любовь у него к той Оксане…»

День проходит, другой, десятый.

«Як хлопче?» — пытает князь.

«Умирает, а люблю, каже, Оксану, и всё тут», — отвечают ему слуги.

Не выдержал тут князь и на тринадцатые сутки сам спустился в темницу. Видит, иссох весь парень, як рыба, выброшенная на лёд, воздух хватает, вот-вот умрёт от жажды. И повелел тут князь принести кувшин студёной водицы.

«Пей, — сказал он узнику, — и отрекись от своей Оксаны».

Оттолкнул хлопче кувшин, собрав последние силы, молвил:

«Водица не девица — никуда не денется».

Удивился князь преданной любви и дал команду напоить парня, да привести в чувство и женить на Оксане. Сказывают, что наш пулемётчик товарищ Жуков на их свадьбе был, с кувшина горилку, воду пил, да вот беда — у рот, бачишь, ему ни капли не попало…

Внезапно по наружным стенам застучали пули.

— К оружию!

Пограничники заняли свои места у бойниц.

Плотной толпой, занимающей ширину всего ущелья, шли басмачи на штурм. В их рядах громко били барабаны, пронзительно голосили трубы.

— Психической атакой решили взять, — сказал Свищевский безразличным тоном.

Жуков заглянул в ящик из-под лент, со вздохом произнёс:

— Одна лента осталась.

— И у меня усего две обоймы, — добавил Ватник.

— Подпускать врага ближе, — распорядился Сидоров, — стрелять только наверняка. Приготовить к бою шашки.

Далеко в степи, на берегу извилистой и говорливой речушки, расположился небольшой кыштак. В одном конце его находилась базарная площадь, обнесённая глинобитным дувалом, в другом — полувоенная больница-лазарет, укрытая густой зеленью фруктовых садов. Раненый Алымбеков был доставлен в больницу восемь дней тому назад чабаном с джайлоо. В длительной дороге началось гноение раны. Тянулись дни за днями, а рана не заживала. Нестерпимые боли не давали сомкнуть глаз. Но вот наконец настал час облегчения. Впервые за все эти дни Алымбеков уснул крепким сном.

Внезапно в комнату стал проникать дробный стук. Звуки быстро нарастали. И вот уже отчётливо послышался конский топот. Алымбеков, вздрогнув, широко, открыл глаза, приподнялся на подушке, заглянул в окно. Мимо аллюром пронёсся всадник. Ещё мгновение, и топот стих.

В коридоре гулко раздались торопливые шаги, сдержанный говор. Алымбеков поднялся с постели, набросил на плечи халат, вышел из комнаты. С улицы на носилках внесли женщину. В ней Алымбеков узнал Бакен.

Склонив голову на бок, она тяжело дышала.

— Бакен, дорогая, — следуя за носилками, торопливо заговорил Алымбеков. — Что с тобой?

— Басмачи… — еле слышно прошептала Бакен. — Басмачи там… Много… Надо идти на помощь…

Бакен внесли в палату, следом скрылся медицинский персонал.

Взволнованный Алымбеков ходил взад и вперёд по коридору, размышлял: «Что с ней произошло?»

Из палаты вдруг вырвался приглушённый стон, затем короткий крик, и всё смолкло. Алымбеков подбежал к двери. На пороге появился врач.

— Что с ней? Скажите! — спросил тревожно Алымбеков.

— Девочка у неё родилась, — проронил врач и упавшим голосом добавил: — а сама… сама скончалась.

Алымбеков остолбенело поглядел на врача, склонил голову и зашагал в комнату сестры-хозяйки. Через минуту он появился в коридоре уже одетый в военную форму пограничника.

— Куда вы, — приостановил его врач. — Вам нельзя…

— Там люди гибнут, — раздражённо выкрикнул Алымбеков, — а вы — нельзя! — И вышел на улицу.

Отовсюду доносилось ржание лошадей. На окраине призывно трубили сбор. Из дворов то здесь, то там на полном скаку вылетали всадники. Все они устремились на звук трубы.

Из-за поворота на гнедом коне выехал мальчуган. Ударяя голыми пятыми по бокам лошади, он кричал:

— На площадь, на площадь! Скорей!

Алымбеков преградил ему путь, поднял руку:

— Стой!

Мальчуган беглым взглядом окинул фигуру военного.

— Есть стоять, — звонко ответил подросток, натягивая поводья.

— Слазь. На конюшне возьмёшь моего коня… пограничного.

Мальчуган ловко спрыгнул на землю. Алымбеков сел в седло и помчался на сборный пункт.

На площади в окружении отряда всадников и толпы пеших на возвышении стоял Азамат. Он призывал дехкан идти на помощь пограничникам.