Виктор Штанько - Трудно быть другом

– Как себя чувствуем, Александр Кузьмич? Расскажите нам о своей болезни. – Врач остановился возле койки дяди Саши. Обход в палате всегда начинали с него.

Денис уже слышал, как дядя Саша красочно описывает свое состояние, и знал, какие вопросы задаст ему доктор. Потом белые халаты начнут безразлично пялиться на Илью. А дальше уже очередь самого доходяги Дениса Пожарникова, переведенного сюда из реанимации, который чуть не отбросил коньки, если бы не вызвали «Скорую»…

Денис уткнулся носом в подушку. Передышку сделаем перед своим выступлением. Услышим, когда белые халаты зашуршат рядом. Неохота смотреть на них. Скукота.

Какой-то запах донесся до Дениса. Принюхался: точно, попахивает в палате. Девчонки вообще-то любят духами поливаться, но этот запах… что-то знакомое в нем…

Белые халаты все еще возле дяди Саши. Одно удовольствие слушать его – всегда что-нибудь новенькое выдаст из своей бурной жизни: то в шторм попал, то акулы чуть не слопали… Доктор, зная эти его способности, всегда притормаживает своего пациента.

– Александр Кузьмич, а теперь расскажите, как вас доставили к нам на «скорой».

Денис приподнял голову: сейчас начнется! Соло выдаст дядя Саша!

– Это все соседка Мария Иванна! Если б не она, помер, как пить дать! Она в «Скорую» давай сразу звонить: так, мол, и так… А как везли, этого уж совсем не помню! Сплошной мрак! Полная отключка центральной нервной системы. Зато теперь состояние лучше некуда! И вот прямо при таких симпатичных свидетелях прошу вас срочно выписать меня домой, а то начинаю жиром обрастать здесь!

– Выпишем, Александр Кузьмич. На днях. А теперь прошу… – Доктор обвел глазами полусонные лица студентов. – Задумайтесь! Была проведена сложная операция. Чем занимались медики с нашим больным потом, уже после операции? Чем? Ну?! Симкина, очнитесь! Скажите нам, что самое главное для больного после операции?

У Симкиной, дремавшей на плече подружки, резко задергались зеленые ресницы и темно-зеленые губы.

– Ну-у-у… Вообще-то… – Она игриво потерла лоб пальчиками с длиннющими разноцветными ногтями. – Ну, так сказать…

– Вы, Симкина, мыслите почти правильно… – Глуховатый голос доктора слегка дрогнул. – Но только не надо «вообще» и «так сказать». Вы кто? Вы – будущие медики и потому должны запомнить, как говорится, на всю оставшуюся жизнь, что самое главное для больного после операции – это… Ну, что? Хором! Раз! Два! Ор-га-ни-за-ция хо-ро-ше-го вы-ха-жи-ва-ния! – продирижировал доктор нестройным хором белых халатов. – Иначе говоря, за больным после операции необходим хороший, правильный уход. Симкина, повторите!

Скрипнула и приоткрылась дверь, заглянула медсестра Дина.

– Сергей Александрович, извините! Вас в пятую палату очень просят подойти! Опять с Сидоровым плохо!

– Иду! – Заведующий повернулся к студентам: – Идите ко мне в кабинет! Буду каждого спрашивать об уходе за больными!

И уже нет доктора. Убежал.

– «Симкина, повторите!» – крякнул кто-то из толпы, изображая доктора.

И все весело заржали.

Белые халаты задвигались и потихоньку потекли к двери.

Опять выкинул что-то Сидоров. Все отделение держит в напряжении. Денис даже как-то заглянул в пятую палату, чтобы рассмотреть этого Сидорова. Вполне нормальный мужичок – лысоват, голова круглая, как футбольный мяч, газету изучает. Тихо лежит. А вот временами вдруг начинает срывать с себя бинты, опрокидывает капельницы и пытается бежать, спасать кого-то. С мозгами у него что-то не того. Кажется, на учете у психов. Оттуда привезли на срочную операцию. А когда куролесит, никакие снотворные не помогают. Все это Денис от дяди Саши узнал: тот в курсе всех дел хирургического отделения.

Стучали каблучки. А знакомый запах стал сильнее! Денис принюхался… Так это же… Ну да! Те самые духи…

Повыше приподнял голову – и сразу узнал ее! Среди шуршащих накрахмаленных халатиков вышагивает Белая туфелька! Из-под шапочки на плечи выбился локон выбеленных волос, в ухе болтаются тяжелые висюльки. Он их заметил еще возле метро, когда она, поддатая, скакала рядом и эти висюльки смешно мотались из стороны в сторону – казалось, вот-вот оборвутся, вылетят из уха. На ногах те самые белые туфельки и две цепушки над лодыжкой, туда-сюда.

Все это Денис увидел как-то сразу, и чуть не вырвалось: «Стой!» Но какая-то сила словно зажала ему рот, глубже втолкнула в койку, в подушку. И заработало в мозгу: «Надо что-то делать!»

Белых халатов уже нет в палате.