Виктор Штанько - Трудно быть другом

Гольд еще доложил, как классно провел с теткой экскурсию, – на Красную площадь возил, в храм Христа Спасителя и Новодевичий монастырь. Тетушка оказалась очень знающая и рассказывала Гольду такое о монастыре, о чем тот не услышал бы даже от экскурсовода.

Денис долго не мог заснуть и все думал о проклятых наркотиках. Как победить эту беду? Что надо сделать для этого?

Утром пришел отец. Разговаривали в коридоре. Сказал, что доволен работой в храме, и передал привет от отца Вадима. Говорили мало. Они понимали друг друга без лишних слов. Плечи отца уже окрепли и перестали быть похожими на вешалки.

Решили, как Дениса выпишут, сразу в хозмаг вместе пойдут и подберут обои. И конечно, в кухне поставят новую раковину, где мама перемывает тонны посуды. С кухни начнут ремонт!

Денис видел из окна палаты, как отец шел к выходу из больницы – походка стала прежняя, уверенная. Отец обернулся и помахал рукой. И сын помахал ему в ответ.

Он уже привык к своей новой палате. Изучил все трещины на потолке и стенах. Тоже без ремонта лет двести. Сергей Александрович во время обхода все время косится на эти трещины и морщится. Бизнесмен, которому он недавно сделал операцию и спас от смерти, вроде обещал выделить деньги на ремонт.

В палате вместе с Денисом лежат еще двое. Здесь не сопят аппараты для искусственного дыхания, не торчат стойки с капельницами, нет мониторов, по которым определяют работу сердца, пульса и еще многое другое. «Здесь можно даже остаться в живых», как шутит дядя Саша, чья койка стоит напротив.

В реанимации Денис видел, как на экране монитора, стоявшего на соседней тумбочке, все кривые вдруг замерли. Самого больного ему видно не было, но он понял: что-то случилось, и сразу крикнул медсестру.

Тут же заметались белые и синие халаты, больному стали делать уколы, но прямые линии как бы затвердели и не желали продолжать свой веселый бег по монитору. Потом экран отключили и совсем убрали.

Через какое-то время койку с больным вывезли из палаты. Рядом осталось пустое место. Санитарка, тяжело вздыхая, собирала с пола разбитые ампулы, что-то подтирала.

И тут Денис понял, что сейчас он увидел смерть. И его удивило: это произошло как-то слишком просто, слишком обычно.

Вспомнил свою бабушку, которую очень любил. Он не видел, как она умерла. Как всегда, накормила его и Мышонка, пошутила с ними, и они убежали в школу. У нее было больное сердце. Потом он долго не мог понять: куда она могла уйти? Как может человек умереть? Почему такое случается? И бабушка для него все еще остается живой: он же не видел, как это случилось.

В палате, где он сейчас лежит, даже думается иначе, чем в реанимации. Теперь и маме легче, а то измучилась – несколько суток провела возле его койки, пока он находился без сознания. Ее пустили в это «заповедное» место в виде исключения. Потом ему, когда пришел в себя, все это рассказали.

Денис то и дело начинал перебирать в памяти, стараясь ничего не упустить, как все произошло, прежде чем он очутился в больнице.

Со слов Гольда, мужчина выскочил из-за угла. Рассмотреть его не удалось: он просто не успел – так все быстро произошло. Гольд даже и не понял ничего. Увидел, что Денис вдруг повалился на землю, а мужика уже нет, сразу рванул за дом, где пряталась белая тачка, а его и след простыл.

Сам Денис запомнил только черные очки на лице нападавшего, блеск фикс – и больше ничего. Да, еще какое-то белое пятно запомнил. Вот это «облако» до сих пор мелькает перед глазами, и он никак не поймет, что это такое.

Тогда прямо в «скорой» ему поставили капельницу. Этого Денис тоже не помнит. И как Гольд ехал на «скорой» рядом с ним, не помнит.

Сейчас бы потолковать с Гольдом, но не получится. Мобильник, который всегда был на ремне, находится у следака в сейфе. Этот телефон является вещественным доказательством покушения на драгоценную жизнь гражданина Пожарникова Дениса. Так сказал следак.

Дэн, мобильник спас тебе жизнь! И не только он!

Бандюга ударил ножом дважды. Сначала попал в мобилу, и та смягчила удар, второй раз пришелся в ремень, угодил точно в стальную бляху. И только потом нож соскользнул в легкое.

Доктор в реанимации – отличный дядечка! – подойдет к койке и начинает протирать тряпочкой стекляшки, смотрит вприщурку и всегда улыбается. Голос скрипучий, но такой приятный.

– Ты, парниша, явно рожден под счастливой звездой! Дама, что гуляет с большой ржавой косой, упорно кружила рядом, однако тут просчиталась! Мы этой окаянной по шее врезали и в тартарары отослали. И твой мобильник, и замечательный ремень здорово помогли: они уберегли тебя от смерти. Ножик у бандюгана очень серьезный был.