Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности [сборник litres]

– Кстати, о поэзии – почему мы перестали обсуждать двустишия Айседоры Квегмайр? Мы так и не вычислили, где спрятаны тройняшки, и, кроме того, когда разговариваешь, легче не заснуть.

– Отличная идея, – похвалил Клаус и прочел наизусть:

Бодлеры выслушали стихи и принялись занимать свои мысли всеми возможными способами, которые помогли бы им разгадать смысл стихов. Вайолет держала наклонно поднятую скамейку, но все ее мысли были сосредоточены на вопросе: почему первое двустишие начиналось со слов «Фамильные камни – причина ужасного плена», ведь Бодлеры и без того давно знали про наследство Квегмайров. Клаус лил воду из кувшина, чтобы она стекала по стене, но все его мысли были сосредоточены на словах «Найдите в начальных словах долгожданный ответ» и на том, что́ Айседора имела в виду. Солнышко следила за хлебом, раз за разом впитывавшим воду, но мысли ее крутились вокруг второй строки двустишия, а главное – вокруг слова «клюв». Трое Бодлеров трудились до утра, используя растворяющее изобретение Вайолет и беспрерывно обсуждая стихи Айседоры. И если они сильно продвинулись в растворении извести, скреплявшей кирпичи в стене камеры, то разгадывание стихов Айседоры не сдвинулось с места.

– Может, вода и одна из самых могучих сил на земле, – проговорила Вайолет, когда рано утром послышался шум крыльев прибывающих в дальние кварталы ворон, – но зато поэзия, пожалуй, самая непонятная. Мы гадаем и гадаем и все равно не можем догадаться, где Квегмайры.

– Не мешало бы еще раз получить бога из машины, – сказал Клаус. – Если в самое ближайшее время не подвернется что-то полезное, нам не спасти наших друзей, даже если самим и удастся сбежать отсюда.

– Тс! Тс! – неожиданно раздалось из-за окошка, и дети так перепугались, что разроняли все растворяющие устройства. Они взглянули вверх и увидели за прутьями чье-то неясное лицо. – Эй, Бодлеры! – прошептал голос.

– Кто там? – шепнула в ответ Вайолет. – Нам не видно.

– Это я, Гектор. Считается, что я сейчас делаю утреннюю работу в центре, но я прокрался сюда.

– Вы можете нас отсюда выпустить? – спросил Клаус шепотом.

Несколько секунд дети не слышали ничего, кроме бормотания ворон, плещущихся в Птичьем Фонтане. Затем они услышали вздох.

– Нет, – ответил Гектор. – Единственный ключ от тюрьмы у капитана Люсианы, а стены тут сделаны из прочного кирпича. Пожалуй, мне не удастся вас отсюда вызволить.

– Дейла? – спросила Солнышко.

– Сестра спрашивает, сказали ли вы Совету старейшин, что в ночь убийства Жака мы были с вами, так что не могли совершить этого преступления?

Снова последовало молчание.

– Нет, – наконец ответил Гектор. – Сами знаете, я так робею в их присутствии, что не в состоянии говорить. Мне хотелось выступить в вашу защиту, когда детектив Дюпен обвинил вас в убийстве. Но как взглянул на вороньи шляпы, так рта не мог открыть. Но я придумал кое-что, чтобы помочь вам.

Клаус пощупал стенку. Изобретение Вайолет дало ощутимый результат – известь размякла, но гарантии, что они успеют выбраться из тюрьмы до того, как явится толпа горожан, по-прежнему не было.

– И что же вы придумали? – спросил Клаус.

– Я подготовлю автономный летучий дом к полету, – ответил Гектор. – Я буду ждать в сарае всю вторую половину дня, и, если вам удастся каким-то образом бежать, мы улетим вместе.

– О’кей, – проговорила Вайолет, хотя, по правде говоря, она ожидала от вполне взрослого человека какой-то более реальной помощи. – Мы как раз пытаемся сейчас совершить побег, так что, возможно, нам это и удастся.

– Ну если вы собираетесь сбежать прямо сейчас, мне лучше уйти, – проговорил Гектор. – Мне не хочется неприятностей. На тот случай, если вам не удастся бежать и вас сожгут на костре, я хочу, чтобы вы знали – мне было очень приятно с вами познакомиться. Ах да, чуть не забыл. – Гектор просунул пальцы между прутьями, и на пол упал комок бумаги. – Еще одно двустишие, – добавил он. – Я ничего не понял, но, может, вам оно принесет пользу. До свидания, дети. Надеюсь, что мы с вами еще увидимся позднее.

– До свидания, Гектор, – с хмурым видом отозвалась Вайолет. – Я тоже надеюсь.