Николай Чуковский - Морской охотник. Домик на реке

- Меня не надо переносить в ту комнату, - вдруг сказала девочка. - Там его комната.

Коля вздрогнул и повернулся к ней.

- Его комната? - переспросил он. - Кого?

- Лоцмана.

- Ты жила здесь с лоцманом?

- Да.

- Он здесь? Он может вернуться?

- Нет. Он не вернется.

- А кто он? Твой папа?

- Нет, не папа. У меня нет ни папы, ни мамы. Он мой отчим.

- Отчим!..

И, пораженный внезапной догадкой, Коля воскликнул:

- Я знаю, кто ты! Ты - Настя!

- Настя, - сказала девочка.

- Настя! - крикнул Коля. - Отчего ты не написала письмо Лизе Макаровой?

Настя подняла свои темные глаза и впервые посмотрела на него внимательно.

- Ты знаешь Лизу Макарову?

- Конечно знаю! Ома еще вчера мне о тебе рассказывала! Она тебя ждет - не дождется!..

Настя покачала головой.

- Неправда, - сказала она. - Лиза не ждет меня. Она со мной поссорилась.

- Глупости! - воскликнул Коля. - Неужели ты думаешь, что она так долго может помнить какую-то ссору из-за орехов?

- Так она тебе и про орехи рассказывала? - сказала Настя грустно. - Нет, она не ждет меня. Она помнит нашу ссору, если не забыла про орехи.

Коля хотел убедить ее, что Лиза ее любит, и ждет, и мучается, и считает себя виноватой в этой ссоре, но не успел произнести ни слова, потому что дверь вдруг скрипнула, и кто-то вошел в сени, громко стуча сапогами.

Коля выскочил из чулана, прикрыв за собой дверцу, и остановился возле печки рядом со Степочкой.

Дверь медленно отворилась, и из сеней вынырнул сначала длинный шест с железным крючком на конце, потом появилась седенькая, мокрая, торчащая вперед бородка, и наконец весь Архипов, в огромных болотных сапогах с отворотами, перешагнул через порог. Мокрый от шапки до пяток, он сурово, из-под бровей, взглянул на притихших мальчиков, но заговорил не сразу, так как возился со своим длинным багром, который не помещался в комнате. И, только просунув конец багра в окно, он сказал:

- Ага. Вот вы где!

Степочка засунул руки в карманы и, приподняв маленький носик, смотрел на Архипова независимо, равнодушно, даже надменно. Но Коля, неожиданно для самого себя, так ему обрадовался, что покраснел.

- Вот это хорошо, - сказал Архипов неторопливо. - Вот это правильно. Вот это разумно. Пускай весь город всю ночь не спит, пускай Виталий Макарыч по больницам бегает, пускай милиция на конях скачет, а мы, никому не сказавшись, будем сидеть на острове в пустом доме и у печки греться. Хорошо! Правильно!

Все это он говорил, глядя главным образом на Степочку. Но Степочка смотрел на него спокойно, не мигая. Архипову это, верно, не понравилось, и дальше он говорил, обращаясь только к Коле.

- А ваша мамаша, Марфа Петровна, вас давно уже покойником считает, - сказал он, - и всю ночь до рассвета по городу бегала, надеясь найти ваше мертвое тело.

- Мама не спала всю ночь? - воскликнул Коля в отчаянии.

- И не ложилась. А вы как думали? Вы думали, можно раздеться и спать лечь, когда единственный сынок исчез неизвестно куда и, вернее всего, на мине подорвался?

- На мине?

- На мине, - повторил Архипов строго. - И очень просто. Здесь такие случаи бывали. Немцы, отступая, тут все кругом заминировали, и до сих пор случается - то там взорвется, то здесь. Марфе Петровне так это ясно представилось, что она и Виталию Макарычу про мины говорила и в милиции. Вся милиция со вчерашнего вечера на ногах. Я, конечно, не верил, что вы на мине…

Архипов был единственный человек на свете, говоривший Коле «вы», и Коля раньше замечал это не без удовольствия. Но сейчас от этих архиповских «вы» чувство стыда еще сильнее охватывало его. Что должна была испытать мама, думая, что он подорвался на мине!

- Вы про мину не поверили? - глядя в пол, спросил он Архипова.

- Не поверил. Так и Марфе Петровне сказал: не верю. Как только я узнал, что этот молодец тоже пропал, я сразу догадался: уплыли на челноке. Я много раз с откоса из своей землянки видел, как он бегал в белый домик и возился там с челноком. Чуть стало светать, я надел сапоги, взял багор и побежал за мост вниз по берегу посмотреть, не выкинуло ли где на берег утопленников.

Багор этот у него, вероятно, сохранился с тех времен, когда он работал на сплаве леса. Коля много раз видел у сплавщиков такие багры.

- Утопленников? - переспросил Коля.

- Утопленников, - повторил Архипов. - Потому что под мостом от затонувших быков такое бурление, что даже капитаны буксиров проходят там с опаской. Не зная, не пройдешь. А когда мне один колхозник встречный сказал, что вниз по течению в камыше перевернутый челнок лежит, я больше не сомневался.