Павел Шрут - Носкоеды

Фирменная фасоль не подвела. С наслаждением поев, пан Варжинец развалился на стуле и уставился на диплом на стене.

Ему показалось, что диплом вздрогнул и закачался. А потом раздалось постукивание.

А в следующую секунду в комнате возник носкоед. Встал под дипломом и смущенно улыбнулся:

— Хихи! Добрый день.

Пан Варжинец так на него уставился, что Хихиш на всякий случай решил пояснить:

— Я Хихиш, ну, вчера вечером, помните?

— Э… да, — вспоммнил пан Варжинец, — а я…

— Эгон Варжинец, — перебил его Хихиш. — Я прочел на двери, когда стучал.

— Это не дверь.

— Ну, то есть, это я через нее пришел, — и Хихиш указал на диплом в рамке. — Я вам тут принес…

И протянул пану Варжинцу три целых, необгрызенных носка.

— Это же мои носки! Они же потерялись! — ахнул пан Варжинец.

— Ну да, вот я вам их и принес, чтобы были парные. А еще мы решили с дедушкой, что больше носков у вас брать совсем не будем, потому что уж больно вы хороший домохозяин, так дедушка сказал.

— Так я ваш домохозяин! Вот повезло!

— Правда ведь? — подхватил Хихиш. — Знаете, нам, носкоедам, редко так везет, чтобы поселиться у такого интеллигентного пана. Обычно все ругаются. Особенно по утрам, когда идут на работу и не могут найти пары носков…

— Оно и неудивительно.

— Но вы-то не такой! — с энтузиазмом воскликнул Хихиш. — Вы под других не подстраиваетесь — вы просто надеваете разные носки, и все!

Пан Варжинец расхохотался:

— Хихиш, я же музыкант. Что-что, а подстраиваться я умею… Послушай, — спохватился он, — а что ж вы будете есть? Если не мои носки?

— Разберемся! — беспечно отмахнулся Хихиш. — Поищем где-нибудь еще. Это во-первых. А во-вторых — у нас есть запас. Все носкоеды делают запасы. Мой дедушка всегда говорит — на людей полагаться нельзя. То у них война, то новая мода, то революция. А кому достается? — носкоедам! — так он говорит.

— Твой дедушка — мудрый человек, — уважительно сказал пан Варжинец.

— Ага. Только он не человек. Он носкоед, как и я.

Хихиш задрал голову и прислушался. Тут и пан Варжинец услышал негромкое постукивание за стеной кухни.

— Хихи! Это деда! Надо бежать. Вот сейчас мне опять достанется, что мы с вами так долго болтаем. Вам меня вообще-то и видеть нельзя.

— А ты ему скажи, чтоб не сердился. Объясни ему, что друзьям видеться можно. И зови меня Эгон.

— Друзья! — Хихиш схватился за голову. — Вы думаете, пан Варжинец… то есть Эгон… мы с вами вроде как друзья?

— Так уж вышло, — кивнул пан Варжинец, то есть Эгон. — Мне, понимаешь ли, очень нужен друг.

— И мне тоже! Потому что Рамзес и Туламор-младший мне, конечно, кузены, но никакие не друзья.

— Тогда беги, — пан Варжинец махнул рукой в сторону стены, откуда доносился нетерпеливый стук.

— Только вы не смотрите, — попросил Хихиш. — Это тайный проход, Эгон.

— Не буду. Тайна — дело серьезное, — сказал Эгон и повернулся спиной к диплому лучшего трубача городской стражи.

Если бы Хихиш жил не за дипломом, а за настенным календарем, он бы заметил, что нынче уже пятница, 6 июня 2008. Вчерашний день кончился. Как быстро летит время!

Впрочем, у кого как.

Потому что у Туламора-младшего каждый час был как сутки.

До вчерашнего дня у него не было ни забот, ни хлопот — а теперь он не знал, куда деваться. В прозрачной стеклянной клетке носкоедские навыки маскировки ничем помочь не могли.

Профессор Кадержабек не спускал с него глаз. Он сидел в кресле перед террариумом и следил за каждым движением носкоеда так, будто смотрел любимый фильм по телевизору.

И какая же это была тоска.

И хотя места было довольно, чтобы бегать и кувыркаться, носкоед не бегал и не кувыркался. Он даже шевельнуться боялся.

Притом надо заметить, что профессор вовсе не был жестоким человеком. В целом свете никто не любил носокоедов так, как он.

В конце концов он запрыгал перед террариумом, как обезьянка. Тянул себя за усы, шевелил ушами, хлопал локтями и кудахтал, как курица — словом, пытался развеселить пленника изо всех сил.

Ничего не помогало. Чем больше он старался, тем больше мрачнел Туламор.