Павел Шрут - Носкоеды

— Что, правда? — изумлялись Рамзес с братом. — Люди едят людей? С голоду?

Отец принимал невероятно важный вид.

— Может, когда и с голоду, но чаще — для собственного удовольствия. Когда кого-то захватывали в плен, то сразу вязали его к столбу, потом били в барабаны и танцевали вокруг, а потом жарили пленника и съедали!

— Но теперь-то они так не делают, разве нет?

— Делают, только втайне! И оно только к лучшему — пусть едят друг друга, а не нас, ха-ха-ха! — смеялся отец, на чем обсуждение всегда и заканчивалось.

И добавлял наставительно:

— Запомните, мальчики, носкоеды живут рядом с людьми только потому, что люди даю тнам носки. И ничего другого. Так что никаких знакомств с нашим хозяином. Как по-вашему, станет наш профессор дружить с коровой? Только потому, что та дает ему молоко? Не станет! А молочко между тем пьет!

И хотя отец говорил очень убедительно, Рамзес все равно не мог себе представить, чтобы пан Кадержабек взял в плен пани Ворачкову, привязал ее к столбу, танцевал бы вокруг нее с барабаном, а потом зажарил!

Вот какие мысли роились в голове у Рамика, когда он добрался наконец до дома. Отец сидел на груде носков посреди чердака и дышал с таким свистом, с каким воздух выходит из проколотой шины.

Рамзес не на шутку испугался.

— Папа!

— Рамик? Где ты был? Я ужасно беспокоился!

Этого Рамзес не ожидал. Отец назвал его «Рамик»! Он беспокоился!

Так что Рамзес залез на груду носков и все рассказал. И о брате, и о Хихише, только профессора Кадержабека не стал упоминать.

— Говоришь, его зовут Дидерон Ножик? — отец повторил это имя дважды. Не слыхал ли он его прежде? — И кто же этот чертов паршивец?

Рамзес не был уверен, стоит ли говорить, что о нем что-то знает Хихиш. К тому же, он совсем засыпал. У него слипались глаза, и он клевал носом.

Отец это заметил и буркнул:

— Ну, ладно. Иди спать, Рамик. Утро вечера мудренее.

Рамзес проснулся совершенно разбитый, а вот Падре словно помолодел.

Он поприседал, помахал руками, отдышался и решительно сказал:

— Вставай, парень. Отведешь меня к ним.

Рамзес не мог понять, чем это отец так вдохновился. А главное, почему он так вдруг изменился.

— Семейные узы, — сказал отец. — Когда-нибудь, парень, ты тоже это поймешь.

Он достал рюкзак и набил его отборными носками.

Рамзес повесил рюкзак на спину. На лестнице он отцу немного помог, но стоило им выйти на улицу, как отец зашагал во весь опор — даром, что толстяк.

Было воскресное утро, люди поразъехались по дачам, а кто остался в городе — еще сладко спал.

Так что они могли не скрываться.

Тем не менее, прошло некоторое время, прежде чем они добрались до реки. Помимо всего прочего, отец почти не узнавал город.

Все ему казалось чужим. Если бы не Рамик, они бы, наверное, никогда не добрались до набережной.

Когда они приблизились к мосту, Рамик взял отца за руку:

— Они немножко странные. Ты их не пугайся.

— Я? Пугаться? Да ты совсем меня не знаешь, парень!

Похоже на то, подумал Рамик.

— Ну? — взревел Падре уже голосом Большого Босса. — Где они там?

— Эй, господа! — позвал Рамзес. — Не спите? Добрый день!

Они были гордые, эти бродяги, что жили у воды, и Рамзес это знал. Следовало обращаться с ними уважительно.

Он стащил со спины рюкзак с носками.

— Мы вам принесли кое-что. Можете устроить пикник.

Под мостом потихоньку зашевелились.

— Хватит, хватит, — заворчал Падре. Дорога нелегко ему далась. Он спрятался в тенек и вытирал пот со лба. Начинало припекать.

— Здорово, юноша, — помахал Рамзесу желтобородый старик. — Опять кого-то ищешь?

— Брата, — сказал Рамзес. — Тот, которого вы вытащили из воды — это точно был Тулик.

Старик пригляделся.

— Скорее всего, — согласился он. — Уж больно на тебя смахивал.

— Ну так выкладывайте, что знаете! — Падре выступил из тени и уткнул руки в пузатые бока, чтобы выглядеть еще величественней.

— Большой Босс! — вихрем пронесся шепот среди бродяг.

— Собственной персоной! — проворчал Падре. — А теперь по порядку. Кто его вытащил из воды.