Татьяна Русакова - Фея Бориса Ларисовна [Повесть]

Юнька с Лёвкой трафареты посчитали — ровно двадцать пять.

— Всем хватит, — облегчённо вздохнул Юнька.

Лутиков с Лёвкой нагрузили полные карманы трафаретов и начали их потихоньку раздавать ребятам.

Кое-как до звонка управились. Только один остался. Но, может быть, он запасной был? Юнька его себе в карман положил. Ничего, пусть на всякий случай будет.

Дома Юнька сразу пошёл ромашку делать. Трафарет достал, карандаш приготовил. Начал фетр искать. Набор им на празднике подарили, когда посвящали в первоклассники. Весь шкаф перерыл. И в столе посмотрел. И даже под диваном. Нет фетра! Тогда Юнька взял телефон и позвонил маме.

Мама у Юньки очень хорошая, только непонятливая. Он ей про фетр — она ему про обед.

— Ты суп разогрел?

— Нет ещё, мам, — с досадой отозвался Юнька. — Ты куда фетр положила?

— Я положила? — удивилась мама. — Это ты последний раз снегиря делал. Сам вспоминай. Но сначала пообедай! Аккуратно налей суп и разогрей в микроволновке. А потом котлету!

Юнька чуть не заплакал. Какой тут суп, когда подарок не из чего делать! Но маму не переспоришь.

Юнька заглянул в холодильник, выудил холодную котлету и пошёл дальше фетр искать. Пока искал, котлета кончилась. Юнька подумал и разогрел суп. Пообедал — и поиски продолжил. Потом ещё раз маме позвонил. Ничего нового от неё не добился и приуныл. Лёвка, наверное, уже сделал свою ромашку. Хотел позвонить ему, но телефон сел.

Юнька полез за зарядкой в ящик стола, потянул шнур и вместе с ним вытащил пакет с фетром. Ну наконец-то!

Дальше всё быстрее пошло. К маминому приходу он уже нарезал пять ромашек. А что? Пусть много будет!

Юнька и больше бы сделал, но у двух ромашек он лепестки нечаянно состриг, а потом белый фетр кончился. Вечером они с мамой ещё и божью коровку сделали. Красиво получилось!

Правда, налюбоваться на свою работу Юнька не успел — очень спать захотелось.

Назавтра ребята, как и договаривались, пришли в школу пораньше. С ними и мамы в класс поднялись. Было так рано — даже Бориса Ларисовна ещё не пришла! Хорошо, Лёвкиной маме ключ от класса выдали.

— Где у вас Ника сидит? — спросили мамы. — О, у стены? Прекрасно! — и развернули огромное полотно.

Ребята как увидели его — ахнули! Оно оказалось из густо переплетённых зелёных мохнатых нитей. И стена сразу стала полянкой. Мамы принялись прикреплять ромашки на эту полянку, а дети им помогать. До чего же было здорово! На глазах ребят полянка оживала. Кроме ромашек — весёлых, крупных, с жёлтыми солнечными серединками, — там поселилась забавная полосатая пчёлка, ярко-красная Юнькина божья коровка, улитка, гусеница, паучок и несколько необыкновенно красивых бабочек.

Девочки пищали от восторга и немного завидовали Нике: такой чудесный получился подарок! Мальчики тоже радовались, но держались солиднее.

Когда пришла Бориса Ларисовна, всё было готово. Она очень удивилась, увидев полный класс детей и родителей. Невольно все смолкли, и Юнька испугался, что сейчас Бориса Ларисовна начнёт ругаться. Они ведь разрешения не спросили! Но обошлось. Учительница поздоровалась с родителями, кивнула детям и тоже подошла полюбоваться.

— Как же вы успели такую красоту сделать! — воскликнула Бориса Ларисовна.

Ребята разулыбались и загалдели разом. Юньке тоже захотелось похвастаться, но он сдержался. А потом и вовсе загрустил. Все Борису Ларисовну окружили, а про Елену Сергеевну и не вспоминают. Предатели!

Но долго грустить Лутикову не дали. Ребята заторопились вниз, чтобы до прихода Ники построиться, будто бы только пришли. Мамы предупредили, чтобы ей о полянке не рассказывали. Сама увидит, когда в класс войдёт. А то никакого сюрприза не получится.

Первый «А» изнывал от нетерпения и вошедшую Нику встретил радостными криками. Все, кто был у гардероба, даже одиннадцатый класс, обернулись посмотреть, кого это так встречают. А Ника смутилась, но уже догадалась, что про её день рождения помнят, и улыбнулась до ушей. У Юньки так хорошо на душе стало!