Борис Шустров - Красно солнышко

«Не мог я показать Савраскина Николаю Давыдову. Он явился незаметно, присел на завалинку, ждет. Я ему говорю: „Придет“. А он свое: „Не придет. Зачем я ей такой?“ У него лицо в шрамах, обожженное, и руки нет. Слышу, бежит кто-то, торопится. Смотрю, она, почтальонша. „Вон, говорю, бежит“. Николай стал закуривать, да с одной рукой сразу не закуришь, табак просыпал, встал. Почтальонша подбежала, охнула и лицо закрыла. Николай отвернулся и круто зашагал. Она за ним: „Коля! Милый! Родненький!“ Догнала его, прижалась, а у него по лицу слезы ручьем. Убежал я на Стригу, упал в ромашки да и тоже наревелся досыта. Смотрю в небо, а на нем облака. Спокойные, белые. Нет, думаю, надо идти. Встал и пошел».

На этом дневник Мишки Башарина закончился. Венька снова перелистал страницы, хотел еще почитать, но вдруг услышал шорох. В проеме колокольни показалась рыжая голова Вальки Чебыкина.

— Ага! Испугался?

Венька сгреб узелок и сунул его под рубашку. Одна из медалей выпала, но Венька быстро подобрал ее.

— Подумаешь, — сказал Валька, поднимаясь на настил. — Невидаль. Медалька… у моего отца их навалом.

— Испугался, испугался! — закричала Галинка, тоже вылезая из проема.

— Ты-то откуда взялась? — искренне удивился Валька.

Венька, крепко прижимая узелок и берестяной туес к груди, обошел своего друга, плечом оттолкнул Галинку и нырнул в проем.

— Невидаль, — повторил Валька. — Я их, медалей, сколько хочешь могу достать…

Галинка подошла к краю колокольни. Она видела, как Венька вышел из церкви, оглянулся несколько раз и скрылся в густых зарослях малинника.

— Валька, — задумчиво произнесла девочка. — А он испугался…

— Испугался он здорово, — подходя к Галинке, подтвердил Валька. — С чего бы?

— Вот именно, с чего?

Далеко на лугу медленно двигался комбайн. Возле речки неторопливо шло стадо коров. Вспорхнули голуби и заметались под куполом колокольни.

Да неужели Коля Однорукий предатель?! На деревне Николая Павловича Давыдова звали Одноруким не только взрослые, но и дети. Он не обижался. И вообще Коля был добрый человек. К примеру, однажды он собрал всех деревенских ребятишек, посадил в автобус и повез в городской музей. И за билеты из своего кармана выложил, туда и обратно. И умелец он был хороший, каких поискать: одной рукой лепил из глины, а потом расписывал диковинных зверей. И не торговал ими — нет, дарил. В каждой избе стоят на комодах его яркие поделки, радуют глаз. Не может быть! И все-таки именно о Коле Одноруком была последняя запись в Мишкином дневнике. Показал ли он фотографию Савраскина Коле?

Примерно так размышлял Венька Захаров, лежа на берегу Стриги. Уйдя далеко от деревни, в укромном месте под высокими соснами, где его не могла потревожить ни одна живая душа, он еще раз перечитал дневник, уже внимательно вглядываясь в ровный Мишкин почерк, раздумывая над каждой записью и словно переносясь в то далекое, неизвестное ему время. Что случилось с Мишкой? А если он не утонул? Если его утопили? Кто? Конечно же, тот, кому он показал фотографию! И быть может, предатель тот самый человек, что стоял в церкви и молился. Мать не узнала его, но Мишка-то, после того как он спустился с колокольни, наверняка узнал, а наутро показал ему фотографию. Неужели Коля Однорукий? Веньке сделалось жутко от такой мысли, он поднялся и пошел к деревне.

У околицы его встретил Индус и, радостно взлаивая, бросился к хозяину.

— Где ты был? — бормотал Венька, обнимая щенка. — Где был? С тобой бы они не подошли. Где ты был?

Под «ними» Венька подразумевал Вальку Чебыкина и Галинку, справедливо беспокоясь, как бы они что-нибудь не заподозрили. Теперь-то уж он не имел никакого права делиться тайной Мишки Башарина, теперь он, Венька Захаров, доведет дело, начатое Мишкой, до конца, он найдет предателя, чего бы это ему ни стоило, отомстит за расстрелянных под Лугой наших солдат, за Степана Ивановича, за Савраскина, за Мишку. И казалось Веньке, что он стал в этот день намного старше. Да так оно и было на самом деле.

Домой Венька сразу не пошел, а повернул к клубу, к Сене-библиотекарю. Он не видел, как из-за берез наблюдали за ним Валька и Галинка. Когда Венька скрылся за дверью, Валька вопросительно посмотрел на девочку.

— А теперь что будем делать?

— «Что, что»! — передразнила Галинка. — Надо подумать.