Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– Кто тут у нас? – спросил он.

– Я нашла троих уцелевших на прибрежной отмели, – с гордостью сообщила Пятница.

– Добро пожаловать, уцелевшие, – произнес Ишмаэль. – Простите, что не встаю, – ноги у меня сегодня совсем разболелись, вот я и лечу их нашей целебной глиной. Очень приятно познакомиться.

– И нам приятно познакомиться с вами, Ишмаэль, – отозвалась Вайолет, подумавшая при этом, что эта целебная глина обладает весьма сомнительной медицинской эффективностью – фраза, означающая в данном случае «вряд ли вылечивает больные ноги».

– Называйте меня Иш. – Ишмаэль нагнулся и почесал голову одной из коз. – А вас как мне называть?

– Вайолет, Клаус и Солнышко Бодлер, – вмешалась Пятница, не дав детям представиться самим.

– Бодлеры? – повторил Ишмаэль и поднял брови. Некоторое время он молча рассматривал детей, делая при этом большой глоток сердечного. Улыбка на миг сошла с его лица, но тут же он приветливо улыбнулся, глядя на них сверху вниз. – К нам давно не прибывало новых островитян. Добро пожаловать, живите здесь, сколько пожелаете, если, конечно, не будете проявлять нелюбезность.

– Спасибо, – ответил Клаус, стараясь говорить как можно любезнее. – Пятница нам кое-что рассказала про остров. Нам все показалось очень интересным.

– Это как посмотреть, – отозвался Ишмаэль. – Если вам и захочется покинуть остров, то такой случай представляется только один раз в году. А пока, Пятница, не отведешь ли их в палатку, чтобы они переоделись. У нас как раз появились новые шерстяные одеяния, они вам вполне подойдут.

– Мы будем вам очень признательны, – сказала Вайолет. – Наша форменная одежда промокла насквозь во время шторма.

– Надо думать. – Ишмаэль покрутил прядку бороды. – По нашему обычаю мы носим только белое – под цвет здешнего песка, целебной глины и шерсти диких коз. Пятница, я удивлен, что ты решила нарушить традицию.

Пятница покраснела и поднесла руку к темным очкам, закрывающим ее глаза.

– Я нашла их среди обломков на берегу. Солнце так слепит, вот я и подумала, что очки будут кстати.

– Не стану тебя принуждать, – спокойно произнес Ишмаэль, – но мне думается, ты могла бы соблюдать наши обычаи в одежде и не щеголять в чужом глазном наряде.

– Ты прав, Ишмаэль, – тихо проговорила Пятница и одной рукой сняла очки, а другую быстро сунула в глубокий карман платья.

– Так-то лучше, – одобрил Ишмаэль и улыбнулся Бодлерам. – Надеюсь, вам понравится жизнь у нас на острове. Мы все оказались здесь в результате той или иной бури и, вместо того чтобы возвратиться в наш прежний мир, создали колонию, оградив ее от людского коварства.

– С ними был один коварный человек, – с энтузиазмом подхватила Пятница своим тоненьким голоском. – Его зовут Граф Олаф. Он вел себя так отвратительно, что я не взяла его с собой.

– Олаф? – переспросил Ишмаэль, и опять брови его поднялись. – Он ваш друг?

– Дудки, – выпалила Солнышко.

– Нет, не друг, – поспешила объяснить Вайолет. – По правде говоря, мы очень давно пытаемся спастись от него.

– Он – ужасный человек, – добавил Клаус.

– Одна лодка, – проронила Солнышко.

– Хм, – задумчиво произнес Ишмаэль. – Это вся история, Бодлеры?

Дети переглянулись. Конечно, те несколько коротких фраз, которые они произнесли, не были всей историей. История Бодлеров и Графа Олафа была намного, намного сложнее, и если бы дети рассказали ее всю, Ишмаэль, возможно, плакал бы так, что растопил бы вокруг себя всю глину, и не на чем стало бы сидеть и нечем мазать ноги. Бодлеры могли бы поведать рекомендателю о всех интригах Графа Олафа – начиная от жестокого убийства Дяди Монти до предательства в отношении Мадам Лулу на Карнавале Калигари. Они могли бы описать все его переодевания – от фальшивой деревянной ноги в роли Капитана Шэма до кроссовок и тюрбана в роли учителя Чингиза. Они могли бы рассказать Ишмаэлю про множество сотоварищей Олафа, начиная с его подруги Эсме Скволор и кончая двумя женщинами с напудренными лицами, которые исчезли в Мертвых горах. Могли бы они рассказать и про все неразрешимые тайны, которые до сих пор не давали Бодлерам спать по ночам, – начиная с исчезновения капитана Уиддершинса из подводной лодки и кончая загадочным таксистом, подъехавшим к ним около отеля «Развязка». И уж конечно, они могли поведать Ишмаэлю о том кошмарном дне на Брайни-Бич, когда они впервые узнали о гибели родителей. Но если бы Бодлеры взялись рассказывать Ишмаэлю всю историю целиком, им пришлось бы упомянуть и о событиях, которые выставляли бы их самих в невыгодном свете, что здесь означает «перечислить поступки, не уступающие по коварству олафовским». Им пришлось бы упомянуть о собственных интригах, начиная с выкапывания ловушки для Эсме и кончая устройством пожара, который сжег дотла отель «Развязка». Им пришлось бы перечислить собственные переодевания, когда Солнышко притворялась волчонком Чабо, а Вайолет и Клаус притворялись Снежными скаутами; пришлось бы перечислять своих знакомых, начиная с судьи Штраус, оказавшейся более полезной, чем представлялось вначале, и кончая Фионой, оказавшейся более коварной, чем они вначале думали. Если бы Бодлеры рассказали Ишмаэлю всю историю целиком, они бы выглядели такими же злодеями, как Граф Олаф. Но детям не хотелось снова оказаться на прибрежной отмели среди обломков, выброшенных бурей. Им хотелось уберечься от коварства и зла, пусть даже обычаи здешней колонии и пришлись им не по вкусу. Поэтому, вместо того чтобы рассказать Ишмаэлю всю историю целиком, Бодлеры кивнули и ответили на его вопрос самой безопасной фразой, какая им пришла в голову.