Евгений Лесников - Призыву по возрасту не подлежит

— Да…

— Хороший врач, знаю… А это дело с водой кто придумал? Ты?

— Мы, товарищ полковник!

— Молодцы ребята! Но будем считать, что это только первое ваше боевое задание, а дел у нас с каждым днем все прибавляется.

— Товарищ полковник! — взволнованно начал Димка. — Мы тоже… Мы бы хотели помогать Красной Армии! Только что делать?

— Ну, для первого раза вот вам такой приказ, товарищ Климов. Завтра в восемь ноль-ноль прибыть сюда с надежными хлопцами!

— Слушаюсь! — сказал Димка и смутился: что-то не больно лихо получилось у него это «слушаюсь».

И ребята стали разносить повестки. Дело это оказалось хлопотное: город большой, нужно обегать за день многие улицы и переулки, в которых иной раз попадались и здоровенные собаки. Димка притаскивался домой поздно, наскоро ужинал, кормил Рекса и заваливался спать, чтобы чуть свет вновь проснуться от резкого звона будильника. Матери он почти не видел, только читал ее коротенькие записки и писал ответы. А когда однажды утром открыл он глаза и поглядел на Екатерину Николаевну, устало сидящую на стуле напротив него, то опешил: мать была в военной форме, с ремнем на поясе.

— Ма-ма! — протянул Димка. — Ты красноармеец?

— Военврач Климова, — едва улыбнулась Екатерина Николаевна. — Направлена в военный госпиталь.

— Госпиталь, — пробормотал Димка. — Госпиталь… Мама, значит, эта война надолго?

— Эта война, сын, похоже, только начинается, — ответила мать и стала одеваться.

Когда Димка спустился провожать ее, во дворе встретился им Кузьмич, Мишкин отец. Он оглядел Екатерину Николаевну и задумчиво проговорил:

— Значит, и женщины воевать пошли? Да… Прет он, значит, супостат проклятый, прет… И нету на него удержу… Тут, видно, как в гражданскую, всем народом надо подниматься.

Сталинград еще не знал светомаскировки и воздушных налетов, но страшные отзвуки войны доходили и сюда. На станцию начали прибывать эшелоны с беженцами и ранеными. Беженцев переправляли за Волгу, раненых распределяли по госпиталям, для которых выделялись лучшие здания города. Школу, в которой учился Димка, тоже заняли под госпиталь. Димка видел, как на школьный двор въехала колонна грузовиков, крытых брезентом, с красными крестами на бортах и крыше. Из кабины одного из них выпрыгнула женщина в военной форме. Она поправила золотистые волосы, выбившиеся из-под пилотки, и Димка бросился к ней:

— Мама!

— Димка! — обрадовалась Екатерина Николаевна. — Хорошо, что ты пришел! А то я не знаю, когда выберусь домой!

Начальник снабжения, пожилой капитан интендантской службы, взглянув на Димку, сказал:

— Вот бы помог нам, а?

— А что делать?

Капитан подвел его к сараю, где были свалены кровати и табуретки.

— Надо все это расставить. Времени нету, понимаешь!

— Ладно! — сказал Димка. — Я соберу ребят!

Через несколько часов школьный двор заполнили мальчишки и девчонки.

— Хорошо! — удовлетворенно потер руки капитан и тут же дал задание: хорошенько промыть тумбочки горячей водой с мылом, потом расставить их по палатам.

— По классам! — поправил Мишка, и капитан печально посмотрел на него:

— Нет, парень, по палатам!

В военкомате работы поубавилось, и ребята большую часть времени проводили в госпитале. Трудно было привыкать им к боли, стонам и крикам искалеченных войной людей, к виду и запаху крови и йода. Мишка совсем похудел и побледнел; нелегко приходилось и Леве, который старался не отставать от товарищей. Один Васька был, как всегда, спокоен и силен и работал как вол. Ребята помогали раненым писать письма, добывали овощи, фрукты, мыли полы в палатах, а потом, когда пообвыкли, им стали доверять и уход за ранеными. В тяжких хлопотах проходило лето. Наступил сентябрь, а к занятиям еще не приступили.

— А может, и совсем учиться не будем? — вслух размышлял горластый Мишка, драя шваброй пол в палате. — Во́ красота! А все может быть: война ведь! Какая там, к дьяволу, учеба!

— Ну и что, если война! — рассердился вдруг на него какой-то пожилой боец. — Раз война, так и вся жизнь насмарку? Нет, парень! Давай назло Гитлеру так учись, чтоб ему тошно было, проклятому!

Наконец под школу отвели старое двухэтажное здание на высоком волжском берегу. Директором назначили учительницу Софью Александровну, бывшего Димкиного классного руководителя.

— Здравствуйте, друзья мои! — сказала она в первый день занятий, глядя из-под очков на своих повзрослевших, вытянувшихся учеников. — Поздравляю вас с первым днем учебы, которую мы начинаем в такое суровое время…