Пётр Гаврилов - На подводной лодке

В лодке — мертвая тишина. Хоть на карте в том месте, где «Пролетарий» хочет спуститься в илистую постель, и написано: «Грунт — песок, мелкая ракушка», но всем кажется, что вот-вот лодка налетит на невидимое препятствие.

— Стоп моторы.

— Есть стоп моторы!

На жалобном визге обрывается песня электромоторов. Медленно, медленно опускается «Пролетарий». Толчок, другой, скрип под стальным брюхом: «Пролетарий» коснулся дна. Керзон трубой поднимает хвост и бросается к Максимычу.

«Пролетарий» улегся на дно, чуть задрав корму с рулями и винтами кверху. Сюда, на глубину в двести футов, гул шторма доносился еле слышными вздохами.

Теперь все, кроме необходимых вахтенных [3] Вахтенный — дежурный. , освободились. Кок [4] Кок — повар. знает, что сейчас пришел его черед. Он надувается от гордости, как лягушка весной, — вот-вот лопнет. Обед у кока давно готов, но он нарочно медлит, наслаждаясь всеобщим вниманием. Краснофлотцы собираются вокруг него с ложками и тарелками.

После еды сон крепче. Люди совсем забывают о том, что они засыпают на дне моря что над головами их ходят корабли и что морские рыбы тычутся в стальные борта «Пролетария» глупыми своими мордами и изумленно перебирают плавниками.

Петелькину выпадает очередь стоять на вахте вместе с Кандыбой, сигнальщиком, длинным добродушным украинцем.

Ярко горят лампочки: свет их решет усталые глаза. В маленькой кают-компании тикают часы, обычно, по-домашнему. Керзон, свернувшись калачиком, спит в ногах Максимыча. Поскрипывает песок под лодкой.

Петелькин, осмотрев что-то в электростанции, берет переносную лампу и лезет с ней в трюм.

Тихо-тихо на дне.

Кандыба сидит и смотрит на лампочку. Веки сами собой закрываются, откуда-то доносится убаюкивающая тихая песня. Все крушится в мягком хороводе и проваливается, куда-то. Петелькин, перемазанный маслом и мазутом, вылезает из трюма, на цыпочках подходит к спящему товарищу и, сдерживая смех, грязной рукой рисует на лице Кандыбы усы. Кандыба облизывается и мямлит губами. Тогда Петелькин злобно тормошит его:

— Кандыба! Сигнальщик!

Кандыба вскакивает и больно стукается лбом о механизм.

— Что такое, а? Всплываем?

— Нашел место под водой дрыхнуть! — ворчит Петелькин.

Кандыба, еще не опомнившись от сна, берет переносную лампу и лезет в трюм.

Петелькину не по себе. Все раздражает его и спящие на висячих, раскачивающихся койках товарищи кажутся ему покойниками. Ему надоело сидеть под водой, зевота одолела его, и смутный страх охватывает его.

Под утро, в пятом часу, что-то глухо ударило в корму «Пролетария». Как ужаленные вскочили вахтенные, прижали уши к холодному корпусу и услышали, как по борту «Пролетария» что-то скребло и било в лодку равномерными тупыми ударами.

Один из вахтенных, сдерживая цокающие от страха зубы, пробкой влетел в каюту командира и потряс его за плечо.

— Товарищ командир! Стучится к нам кто-то!

Вскочил командир. Причесав волосы, он посмотрел на часы и сказал, зевая:

— Будить людей!

Засвистела боцманская дудка. С подушек подымались отяжелевшие головы, с красными вспухшими глазами.

— Пересидели!

— Вот шторм проклятый сколько времени держал под водой!

— Эх, закурить бы, братцы!

— А ты попроси у командира папироску, — язвит невыспавшийся Петелькин, — он может тебе, как больному, разрешит.

«Больной» — рослый, краснощекий детина — смущенно дергает шнурок ботинка. Недостаток воздуха дает себя знать. Насыщенный испарениями тридцати пяти тел, он давит на легкие. Кок, гремя кастрюлями, кипятит кофе на электрической плите. Командир, комиссар и механик лезут в трюм, стучат по корпусу лодки железными ключами. После осмотра, садясь за стол, командир вполголоса говорит комиссару:

— Что-то подозрительное, товарищ комиссар. Вахтенные говорили, что были удары в корпус. Может быть с перепугу послышалось, а может быть…

Глухой, осторожный удар раздается в корме. Краснофлотцы, как по команде, поворачивают туда головы, перестают жевать, с раскрытыми ртами глядят на командира.

Командир спокойно снимает фуражку и медленно, глоток за глотком, пьет кофе. Допив, он ставит стакан на блюдце, вытирает губы платком и командует обычным голосом:

— По местам стоять. Приготовиться к всплытию!

Взвыли электромоторы [5] Под водой подводная лодка ходит исключительно под электромоторами. . «Пролетарий» вздрагивает и рвет вперед. В следующую секунду раздается до того сильный удар в нос лодки, что все дрожит, и люди падают с ног. Лопаются три лампочки, и стеклянные осколки дождем сыплются на железную палубу.