Дина Бродская: Реджи

Когда они проезжали по Турбинной улице, они увидели сидевших на заборе двух девочек и трех мальчиков. Каждый из них держал в руках по толстому щенку. Это были пятеро детей слесаря Фесаенко, большие приятели Вали. Увидев Валю в автомобиле, они стали приветствовать ее и поднимать кверху своих испуганных вислоухих щенков.

Вале захотелось покатать ребят, и она заставила Реджи остановить машину. Тот нехотя затормозил и, полуобернувшись назад, смотрел, как кабинка наполняется крикливыми мальчиками и девочками Фесаенко и их щенками.

Реджи был возмущен этим и сказал Вале, что он довезет ее товарищей только до угла, потому что отец не позволяет так перегружать машину.

Потом они высадили детей и быстро поехали по гудронированному шоссе, лежавшему между вишневыми садами и большими хатами деревни Вознесенки.

Чтобы показать, как он хорошо правит, Реджи поехал третьей скоростью, хотя отец строго запретил это делать.

Автомобиль чуть не сшиб телеги с дынями и шагавшего рядом с нею крестьянина в большой соломенной шляпе.

В Запорожьи они остановились перед кондитерской, называвшейся тут «цукерня», и выпили колючей сельтерской воды.

Целая толпа окружила автомобиль. Здесь были толстые старухи на искривленных каблуках, рабочие в синих комбинезонах, дети с обвисшими носками, девушки в кепках и ситцевых сарафанах, крестьянки с белоголовыми младенцами на руках.

Все они заглядывали в середину авто, восхищаясь бархатными подушками и хрустальной вазочкой для цветов.

Когда Реджи вышел из кондитерской в своих желтых брюках «гольф» и в песочном свитере с вышитым на груди зеленым попугаем, все смотрели на него так, точно это был не человек, а слон, вышедший из «цукерни».

«Какие дикари!» подумал Реджи, но он этого, конечно, не сказал.

Потом Валя покупала ему в кооперативе иголки, а он стоял и читал для практики русские объявления:

«Пролетарии Днепростроя, дайте своевременно ток стране!»

«Большой выбор красок Радуга».

«Здесь принимаются паевые взносы».

Обратно Реджи и Валя ехали без всяких приключений, и, когда приблизились к плотине, то вылезли из автомобиля и попросили милиционера за ним присмотреть.

Они стояли на маленьком деревянном мостике и смотрели, как Днепр бьется у подножья огромных быков, как с гулом и ревом бросается он в пролеты плотины, чтобы упасть вниз сверкающими двадцатиметровыми водопадами.

Над плотиной, на огромной высоте, прилепившись к железным фермам, работали электросварщики и клепальщики.

Одни из них, балансируя в воздухе руками, переходили по узкой железной полосе из конца в конец с таким равнодушием, точно шли по своей комнате. Другие с металлическими масками на лицах сидели и полулежали верхом на фермах, и под их руками вспыхивали синие огни электросварки.

Туман клубился над широкой рекой, смешиваясь с клубами паровозного пара.

Ажурные стрелы подъемных кранов и дерриков, все до одного, были подняты кверху.

— Посмотри, — сказала Валя — стрелы голосуют…

— За что же они могут голосовать?

— Ну, конечно, за то, чтобы поскорей выстроили Днепрострой.

Маленькие паровозики кричали на плотине все оглушительней. Там зажигались уже огни, и седая тяжелая пена водопадов отливала перламутром.

Люди, копошившиеся на плотине, казались отсюда такими маленькими, и как-то не верилось, что все эти огромные сооружения сделали именно они.

Валя объясняла Реджинальду, как будет все устроено на плотине и как будут опускаться щиты Стоннея.

Он все это знал и без нее, но ему хотелось проверить, правильно ли она будет объяснять.

— Знаешь, — сказала Валя, — когда будет мировая революция, то на Филиппинских островах мы устроим сад отдыха для трудящихся, где каждый сможет получить в день по десять кило винограда и тридцать апельсинов и даже больше. А Норвегию, наверно, превратят в детскую зимнюю базу, где будут ледяные стадионы и разные развлечения для детей всего мира. Когда они озябнут, они смогут на дирижабле полететь в Крым или в Италию и там обогреться на солнышке. Но китайчатам следовало бы давать больше винограда, потому что они всегда голодали. А всех капиталистов, которые останутся в живых, я переселила бы на какой-нибудь остров у северного полюса…

— А как же Америка? — спросил Реджи, обеспокоенный за судьбу своей страны.