Василий Голышкин: Пионеры

Никогда не забудет бурю и Игорь Щипанов, смуглолицый мальчик из Пензы. Обычно тихий и скромный, вблизи моря он преображался и становился энергичным, смелым, властным — таким, каким, по его мнению, и должен быть настоящий морской волк.

Из всех достопримечательностей Артека море и морской музей были для Игоря самыми влекущими. В морском музее он сразу забирался на учебный капитанский мостик и, забыв обо всем и обо всех, упоенно командовал в переговорную трубку:

— Товсь!.. Малый вперед!.. Полный!.. Стоп!.. Малый назад!..

И воображаемые механики на воображаемом корабле беспрекословно выполняли команды, которые подавал им в машинное отделение храбрый капитан Игорь.

На теплоходе, когда всем лагерем ходили в море, Игорь всеми правдами и неправдами старался пробраться на капитанский мостик. Попав туда, он, как маленький зеркальный человечек, повторял все движения и жесты настоящего капитана и жалел, что не может повторять команды, — боялся, что его услышат и прогонят с мостика.

Зато в спальне, после отбоя, он давал себе волю… Его фантазия увлекала ребят в кипящее море, на корабль, который отчаянно борется с волнами…

— Волны во! — говорил Игорь, раскачивая кровать, на которой сидели слушатели. — Глубина — сказать страшно. Да что глубина! Моряку море — что дом родной. Акулы — вот что страшно. — Голос у Игоря замирает, нагоняя страх на друзей, но тут же вновь обретает силу. — «Всем по местам! — кричу я. — Право руля!.. Так держать!» И вдруг вижу прямо по курсу моего корабля рыбацкий баркас. На баркасе люди, а он, как юла, то набок ляжет, то выпрямится и крутится-вертится… «Лодки на воду!» — кричу я и…

На этом Игорево повествование обрывается. Входит вожатый и разгоняет бессонную команду по кроватям.

«Вот это капитан! — засыпая, думают об Игоре мальчики. — С таким хоть в огонь, хоть в воду…»

Как-то среди ночи их разбудила буря. У-у, как страшно она выла, сотрясая лагерный дом! Он ведь стоял на самом берегу моря. Но шторма никто их ребят не испугался. Ведь с ними был их храбрый Игорь! И, если он не подает голоса и даже спит без просыпу или просто притворяется спящим, — значит, ничего страшного нет.

Но у вожатых на этот счет было другое мнение. Они влетели в спальню, велели всем одеться и следовать за ними в верхний лагерь, подальше от разбушевавшейся стихии.

— Мы сами! — закричали мальчики. — Мы с Игорем!

Вожатые ушли будить других, а мальчики окружили Игореву кровать. «Ну и выдержка, — с уважением подумали они о капитане. — В лагере светопреставление, а ему хоть бы что! Неужели так крепко спит?» Стянули одеяло и опешили: кровать была пуста!

Впрочем, они сразу догадались, в чем дело. Игорь, встав первым и не разбудив их, помчался на помощь терпящим бедствие. В такую минуту забыть о друзьях! Они хотели обидеться на капитана, но, поразмыслив, простили его. У него просто не было времени будить их. В таком случае, они сами прибегут к нему.

Мальчики вырвались из спальни и сломя голову, стайкой понеслись в направлении, обратном тому, какое им указали вожатые. Но на пути к морю их перехватили дежурные и заставила подняться в верхний лагерь. Здесь, на игровой площадке, похожей на капитанский мостик фантастического лайнера, они вдруг увидели своего Игоря. Он стоял лицом к морю, ничуть не страшась бушевавшей внизу стихии, и звонко командовал:

— Полный вперед!.. Так держать!..

— Сухопутный капитан, — поморщился Ахмет Бабаев из Узбекистана и отвернулся от Игоря. То же самое сделали остальные.

В звене было два Вовки. Вовка-большой и Вовка-маленький. И если Вовка-маленький всем ребятам отряда уступал в росте, то только в этом, и ни в чем другом. В море он, как дельфин, плавал. По деревьям, как обезьяна, лазал. Через веревочку лучше любой девчонки прыгал…

В первые лагерные дни Вовка-маленький ходил по Артеку, соображая, чем бы заняться. Его манило и море (он, Вовка, — моряк!), и горы (он, Вовка, — альпинист!), и небо (он, Вовка, — авиамоделист!). Но как-то раз Вовка-маленький попал на стадион и наконец сделал выбор.

Не то чтобы он раньше не видел или не любил футбола… У них в поселке нефтяников, откуда он приехал, был, конечно, свой стадион, были свои футболисты. Но Вовка-маленький при всем своем желании не мог попасть в их число. Футбол у них в поселке был привилегией взрослых.

Так что Вовкина любовь к футболу ограничивалась телевизором или билетом на матч местных команд. Да еще стрижкой под бокс.