Василий Голышкин - Улица становится нашей

Сердитая сдавала дела. Она уезжала учиться. Рядом с Сердитой по школе ходила новая вожатая, тоненькая, светлая, и улыбалась. Это было так необычно, что пионеры, привыкшие видеть Сердитую всегда озабоченной и хмурой, смотрели на новую вожатую, как на чудо.

Карандаш в руках Сердитой работал, как дятел: ставил точки в ведомости сданного имущества.

Пионерская, куда вошли обе вожатые, напоминала ухоженный дровяной склад. Там и тут возвышались аккуратные поленницы пионерских дел: неведомо когда и кем составленные альбомы, пересушенные гербарии, пожелтевшие книжки-самоделки…

На стене висели два стенда. Перенесенные в какой-либо музей, они легко могли бы сойти за оклады старинных икон.

При виде стендов Сердитая оживилась и пустила в ход карандаш.

«Пионерских законов — десять. Точно. Пионерских ступенек — три…»

Самодовольная улыбка, как жулик, проглянула было на лице Сердитой и тут же спряталась. Сердитая умела сдерживать свои чувства.

Из пионерской отправились в поход по классам, в которых, согласно расписанию «пионерской пятницы», проходили сборы. Сегодняшняя пятница была посвящена проводам пернатых.

Вожатые зашли в классную комнату.

У доски стояла девочка и, как фокусник, тянула изо рта рассказ о том, какую пользу приносят человечеству птицы.

— Пионерка Селезнева делает сообщение о пользе пернатых, — сказала Сердитая.

Вторая, третья, четвертая, пятая классные комнаты не внесли сколько-нибудь заметного разнообразия в пионерские сборы. И только в шестой вожатых ожидал сюрприз: она была пуста.

— Этого не может быть! — воскликнула Сердитая. — У них сбор, посвященный пользе пернатых.

Но класс был пуст. Если, конечно, не считать клочка бумаги, пришпиленного к стенду-окладу с пионерскими ступеньками. И на этом клочке было написано:

«Установив, что птица дрофа может сожрать за день 1106 хлебных жуков кузек, 68 свекловичных долгоносиков, 1 щитоноску, 4-х мавританских клопов, 10 штук итальянской саранчи, мы решили этому делу не препятствовать.

Установив также, что если кормить человека одним витамином «С» («Скука»), он может потерять интерес к жизни, мы решили перейти на другие витамины: В, И, Н («Весело», «Интересно», «Нужно»). Прощай, «пятница»!

Отряд имени Юрия Гагарина. Председатель Икар Воронок».

Чрезвычайное происшествие согнало в пионерскую комнату всех членов и всех председателей советов отрядов.

Сердитая спрашивала:

— Где шестой «Б»?

Но этого никто не знал. А тот, кто догадывался, не хотел говорить. Наконец, когда Сердитая в десятый раз задала свой вопрос, одна слабая духом черноволосая девочка с белыми лентами в косичках не выдержала и сказала:

— Я, кажется, знаю, только мне неловко…

— …ябедничать? — подхватила Сердитая. — Не бойся, Сорокина. Когда говорят при всех, это не ябеда.

И все же на душе у Сорокиной было очень скверно, когда она проговорила:

— Они сказали, что пойдут в какую-то зону.

В пионерской стало тихо. Сердитая обвела ребят недоуменным взглядом и растерянно проговорила:

— В какую зону?

И тут новая вожатая повела себя очень странно. Тихо улыбнулась и сказала:

— Я знаю в какую. Если хотите — провожу.

Утро накануне описанных выше событий началось в семье Сергеевых с восстания дочерей. Подняла его пятиклассница Лариса.

— Ляля! — сказала мама за завтраком. — Подай нож.

Лялька и бровью не повела.

— Ля-ля! — Мамины глаза сверкнули.

Лялька предусмотрительно спрятала руки под фартук.

— Ля…

Нота повисла в воздухе.

… — Мама, кого ты зовешь? Здесь нет никакой Ляли, — сказала Лялька.

Мама растерялась.

Папа фыркнул в стакан и закрылся газетой. Дедушка на пенсии — Егор Егорович — крякнул и лукаво прищурился, соображая, должно быть, что бы такое-этакое по данному поводу высказать.

Первым капитулировал папа — Сергей Егорович.

— Лариса так Лариса, — примирительно сказал он. — Из маленького получилось большое. Все закономерно.

Дедушка сдался еще охотней:

— Сергеевна, стало быть. Ай, комар…