Вольф Бреннеке - Эрих и школьная радиостудия

— Обязательно. Надеюсь, больше уже ничего не случится.

Ребята засмеялись.

— На этот раз не случится ничего! — заявил Петушок.

Он и не подозревал, как был прав Гофман, высказывая свои шутливые опасения.

Вернулся Бимбо.

— Эте нет дома. Тетка думала, что он еще в школе.

— Ну ладно, — сказал Петушок. — Мы встретимся потом у Юргена; надо будет поговорить с Вольфгангом насчет домашних заданий. Мы со Стефаном зайдем к Эте и притащим его с собой.

Однако Эрих и к вечеру не пришел домой. Тетка ворчала и бранилась. Обед мальчика все еще стоял в духовке. Пришлось Стефану и Петушку идти к Юргену одним.

— Если с Эте что-нибудь случилось, виноват будешь ты, — сказал Стефан Ищейке.

Но тот не ответил ему ни слова; он проявлял сегодня необыкновенное рвение. Обычно он сидел и мечтал, в то время как Юрген по нескольку раз повторял с ним заданное, а потом вздрагивал от неожиданности и не понимал ничего. Но сегодня он не пропускал ни слова. Они сидели у Юргена, за большим раздвижным столом. Мать Юргена шила у окна; она с радостью следила за своим мальчиком, усердно объяснявшим Ищейке трудную задачу. Петушок и Стефан, хоть и забежали всего на минутку, тоже, в конце концов, захотели принять участие в занятиях и стали, в свою очередь, проверять Юргена, — сегодня это доставляло всем большое удовольствие. Матери Юргена пришлось отложить в сторону шитье и сделать им маленькую диктовку, которую они потом все вместе просмотрели, разыскивая ошибки и обсуждая их.

Поскольку Ищейка заставил себя сегодня быть внимательным, они быстро продвигались вперед и покончили с уроками раньше, чем ожидали. Это было весьма кстати, так как трое из них охотно побеседовали бы по душам. Но, пока с ними был Ищейка, они молчали; заметив это, мальчик ушел опечаленный. Ведь он так усердно занимается, чтобы исправить свою ошибку, а ребята все-таки ему не доверяют. Они даже не нашли нужным похвалить его.

Мальчики поднялись в крошечную мансарду, которую Юрген гордо называл «своей комнатой». Там как раз хватало места на троих. Юрген и Стефан сидели на кровати, Петушку достался довольно неустойчивый стул. Юрген показал им коробку, битком набитую подаренными дядей почтовыми марками. Среди них попадались великолепнейшие экземпляры: несколько аргентинских, две бразильских, более двадцати различных французских марок, одна болгарская и несколько марок из Швейцарии, на которых были изображены различные, необыкновенно яркие бабочки. Юрген собирался отодрать вечером марки от конвертов и присоединить их к своей коллекции. Правда, настоящего альбома для марок у него еще не было, но он пока сам сделал себе маленький альбом из белого картона. Жемчужиной коллекции Юргена было письмо из Китайской Народной Республики с китайскими иероглифами и маркой с портретом Мао Цзэдуна. Юрген не отдирал ее и сохранил письмо вместе с маркой, как редкий экземпляр. Конверт тоже дал ему дядя, — почтовое отделение, где работал дядя, переписывалось с одним из почтовых отделений Китайской Народной Республики.

Поговорив всласть о почтовых марках, мальчики незаметно перешли к тому, что их особенно волновало.

— Я поначалу очень злился на вас за то, что вы так раздули всю историю, — сказал Юрген. — А это, оказывается, было очень правильно. — Он помедлил. — Теперь я понял, что не могу оставаться председателем совета дружины.

— Вот видишь, — сказал Стефан. — Трудно тебе пришлось, да?

Юрген кивнул, стараясь не вздыхать слишком тяжко.

— Ладно, Юрген, — заявил Стефан. — Завтра мы поговорим об этом на сборе дружины и поищем такое решение, которое помогло бы всем нам. А может быть, мы его уже нашли.

Стефан и Петушок молча шли рядом, направляясь домой. Хотя открытой вражды между ними уже не было, но и не было еще прежнего доверия друг к другу. Какая-то не знакомая до сих пор скованность мешала им высказаться откровенно, пока Стефан не остановился и не протянул Петушку руку.

— Я так больше не могу. Будем опять друзьями, как прежде?

— Не возражаю! — охотно отозвался Петушок. — Это же все были просто глупости!

Они пошли дальше; у обоих сразу стало легче на сердце. В последние дни им очень не хватало друг друга.

— Знаешь, я просто разозлился из-за Маргот, — продолжал Стефан. — Раньше ты был моим лучшим другом, а она встала между нами.

— Ведь мы все друзья, — задумчиво ответил Петушок, — только часто забываем об этом. Маргот теперь очень нужна наша помощь, чтобы она могла стать настоящей пионеркой, и незачем было тебе сразу кипятиться. Мы вообще не очень хорошие товарищи, возьми хотя бы историю с Эте. У одного есть лучший друг, у другой лучшая подружка, а до остальных им дела нет. С этим надо покончить. Об этом мы тоже поговорим на сборе.