Евгения Басова - Изо [litres]

– Не стыдно? – сказала ей женщина. – Это же сироты! Тебе мама и папа все купят, что нужно, а ты сирот обижаешь.

Света кинулась от детского дома бегом.

И в среду, и в четверг ей казалось, что по ней видно – ей сказали: «Не стыдно сирот обижать?» Она старалась не говорить ни с кем и не выходила в коридор на переменах.

В четверг Нина Кротова подошла к ней и спросила:

– Пойдешь с нами на «Смерть на рассвете»?

Света и раньше не представляла, как говорить с Ниной. А теперь надо было стараться, чтобы никто не заметил ее стыда за то, что сироты закидали ее снежками и сбили с ног мячом. Должно быть, она чем-то обидела их.

Она быстро спросила у Нины:

– Это кино, где играет Хью Джефф?

Нина ответила:

– Нет, ты что! Мне больше не нравится Хью Джефф! Там играют Грэм Сандерс и Мюриель Беннет!

Дома у Светы Нина рассматривала ее рисунки, щебетала:

– А ты можешь мультяшную принцессу нарисовать? А на рюкзаке можешь? А на футболке? Я давно у тебя хотела спросить, но ты раньше с этой ходила, ну… У нее правда мама в тюрьме за то, что кого-то убила?

Светина мама принесла детям в комнату тарелку яблок, улыбнулась Свете со значением. Света поняла: мама думает, какая у нее хорошая дочка, раз дружит с Ниной Кротовой. Свете нравилось быть хорошей, и она очень старалась. На Нининой спортивной футболке она взялась нарисовать мультяшную кошку, и Мила Игнатьевна подробно рассказала ей, как сделать это, и все равно получился неизвестный лохматый зверь. Хотя кошки у Светы почти всегда получались кошками. Но Нина сказала, что новый зверь лучше кошки, и футболку она каждый раз надевала на физкультуру – ей не делали замечаний, и все девочки уже знали, что Света нарисовала желтого инопланетянского зверя только для Нины, больше никому рисовать не станет. От этого становилось спокойнее, ведь точно такой зверь у Светы ни за что бы не получился, а получился бы какой-то другой.

Света чувствовала на себе напряженное внимание девочек в классе – они ждали, когда Нине надоест с ней дружить и та станет ходить на переменах с какой-то из них.

Однажды Нина взяла Свету под руку и потянула в общий коридор, а по нему – бегом-бегом в другой конец школы, к старшеклассникам. И там, где никто их не знал, спрятавшись у глухой стены за колонной, она сказала:

– Обещай говорить правду и только правду!

А потом спросила:

– Скажи, тебе нравится Миша Анчугин?

Света растерялась:

– А тебе?

Очень хотелось ответить правильно, как надо было Нине, чтобы она не перестала с ней дружить.

– Я первая спросила! – недовольно отозвалась Нина.

И Света, втайне боясь: «Ой, что я говорю такое?!. Это же – Нине!» – приказала ей:

– Первая спросила – значит, первая и отвечай!

– Мне – нравится! – выпалила Нина.

И Света знала теперь, что отвечать.

– Ну, и мне тоже! Ты думала, мне Анчугин не нравится?

Нина, успокоенная, взяла ее под руку. Пора было возвращаться в свое крыло школы, скоро звонок на урок.

– Значит, мы сможем говорить с тобой про любовь, – сказала Нина.

И верно, у них был теперь общий секрет, и это значило, что Нина не перестанет дружить со Светой прямо сегодня или завтра, ей не сделается с ней неинтересно. Мама будет и дальше говорить, что наконец-то ее дочка стала умницей: только с хорошей девочкой может дружить Нина Кротова.

Нина спрашивала, нравится ли Свете Анчугин в сегодняшней рубашке, в голубой, бледно-полосатой. Оказывается, она все его семь рубашек знала наперечет. Света замечала, что Анчугин стал глядеть на нее пристально. Увидит, что она заметила, – отвернется. «Нина сказала ему, что он мне нравится? – гадала Света. – Но нет, она не могла, это же наш с ней секрет. Она же сказала, что он ей тоже нравится!»

На весенних каникулах класс повели в городской дворец творчества. На стенах висели рисунки, выбранные во всех художественных школах, были и два Светиных. На одном была кошка-королева – Света всегда начинала кошек, когда разрешалось рисовать что хочешь, правда, кошки могли получиться кем-то другим. Но эта явно была кошкой – бело-голубой, тоненькой, с прекрасными удлиненными глазами; в лапе она держала веер. (Нина успела уже спросить: «Нарисуешь мне, чтобы вот так?») На другом рисунке была Снегурочка – художественный класс водили специально на оперу. Света не старалась нарочно, но у Снегурочки вышло лицо Кати Трофимовой, волосы были убраны под кокошник.

Хор детского дома со сцены спел про мир во всем мире, и потом в вестибюле Света, оглядываясь, чтоб не видел никто из ее класса, подошла к детдомовской девочке и, обмирая, спросила про Катю. Беловолосая девочка вскинулась и глянула на Свету необыкновенно – по-доброму и с ободрением, так, будто она уже была взрослой, а Света – совсем маленькой.