Сулейман Велиев - Букет роз

— Да… да я… — залепетал Джаби. — Я хотел отомстить горбоносому Мелику. Пускай не мучает наших отцов. А верблюдов я сам люблю. — Он шмыгнул носом и предложил не очень, впрочем, уверенно: — Знаешь, давай подожжем промыслы Мусы.

Ибиш промолчал. Ему вспомнился разговор отца с Василием. Он засмеялся и сказал, невольно подражая Василию:

— Эх, Джаби, Джаби, ничего-то ты еще не понимаешь. Так, брат, бороться нельзя. Скоро я тебе открою одну тайну.

— Что за тайна? — изумился Джаби.

— Потерпи, после скажу, — солидно отвечал Ибиш. — А теперь по домам. Посмотрим, чем все это кончится.

Джаби рос один, без братьев и сестер. Зато у него был козленок, которого тоже в шутку прозвали Джаби. Так и жили два друга: Джаби-мальчик и Джаби-козленок. Козленок был беленький, чистенький, но с лукавым нравом. И казалось, единственная забота козленка состояла в том, чтобы убежать из дому и заставить своего друга поволноваться.

Козленка мальчик получил за работу у Мусы. Три месяца Джаби служил в доме Мусы. Слышал горькую брань, вытерпел немало побоев, но зато принес домой козленка. Сколько радости обоим доставляли совместные прогулки в поле! Джаби привязывал козленку к шее колокольчик и играл с ним. Козленок умел незаметно подкрадываться к Джаби и шутливо бодать его своими острыми рожками. Куда бы ни ушел козленок, везде он озорничал, везде прыгал и бодался. Джаби в озорстве не отставал от своего друга, и его самого начали звать Козленком. Он не обижался. Одно было плохо: едва отвернешься — глядь, а козленок уже бежит на двор Мусы. Джаби боялся этого пуще всего. Кто знает, вдруг Муса не отдаст козленка?..

Вернувшись в этот неспокойный день домой, Джаби первым делом побежал к хлеву, отодвинул засов. Козленок стрелою выскочил на двор, остановился на миг, с укором поглядел на Джаби и, смешно взбрыкивая копытцами, помчался к воротам.

Ворота остались отворенными: Джаби в спешке забыл их запереть. Минута — и козленок резво бежал по улочке. Джаби пустился за ним. Еще немного — и козленок влетел в усадьбу Мусы. Мальчик в страхе остановился. Но делать нечего. И Джаби осторожно вошел в большой неприветливый двор. А козленок? Козленок, словно назло, кружился по двору. И вдруг поскользнулся, задел ушат с нефтью, вскочил, весь перемазанный, и стремглав пустился в дом хозяина. Джаби, не помня себя от страха, — за ним.

У Мусы были гости. Громкие голоса раздавались в доме. Около двери в комнату Мусы внимание козленка привлек новый веник. Он остановился и начал его деловито обгладывать, трепля и бросая в разные стороны. Джаби на цыпочках вошел в сени. Козленок успокоился, и Джаби без труда поймал его. Вдруг он услышал, как за дверью кто-то назвал имя Кули Пехлевана. Джаби невольно остановился и прислушался. Говорил хозяин. Еще немного, и Джаби понял, что в гостях у хозяина пристав.

— Так и избили они нас с Фаррухом, — жаловался Муса. — Вожаком у них Ибиш. Он и собрал голытьбу, чуть не убили нас, клянусь аллахом.

Пристав отвечал вежливо, но с явной издевкой:

— Я еще не слышал, чтобы кого-нибудь убили снежками. Рады, что снег выпал, вот и озоруют.

— Нет, господин пристав, это не озорство. У них ведь не просто снежки. Они, господин пристав, камни в снег кладут, не сойти мне с этого места. А как они издевались над верблюжатником Меликом! Правда, он нехорошо делает, что, помимо меня, устанавливает с ними какие-то отношения. Ну, да аллах его простит. Да, дело не в Ибише. Ясно, что мальчишку подучил отец. Надо его прибрать к рукам. Он и рабочих сбивает с пути. Один человек сказал мне, что Кули читает им прокламации и подбивает на бунт.

Пристав резко перебил Мусу:

— Прогони Кули с работы. Это в твоей власти. Вот и не будет мутить на промысле.

— Это-то я, конечно, могу, — заметил самодовольно Муса. — Но Кули останется в поселке, а ему самое место… в тюрьме.

В комнате наступило молчание. Джаби почувствовал, как по спине подирает мороз. Он решил бежать без оглядки, но тут снова послышался голос Мусы:

— Я, кажется, должен вам? Вот возьмите. Половину долга отдаю сейчас, а другую немного позднее.

— Зачем это? — произнес пристав таким тоном, что Джаби понял, какая жадность его одолевает. — Да, да… — продолжал он. — Нужно подумать. Может, Кули вправду нечего делать на промысле?

И опять послышался вкрадчивый голос Мусы:

— Я слышал, Кули читает рабочим газету «Гуммет». Уверен, эта газетенка найдется у него в доме. Вот и основание для ареста.