Константин Кислов - На узкой тропе [Повесть]

«А то еще станет спрашивать: куда? зачем? Покушай сперва. Чего глаза у тебя грустные? Почему один? Где твои товарищи? А потом и совсем не отпустит. Знаю я ее», — рассуждал он, торопливо шагая по дороге. Ему действительно хотелось повидать дедушку Хвана и поговорить с ним и о Душанбе, и о ребятах… С кем же еще говорить, как не с ним — старый партизан!

Тропинка поднималась вверх. Остановившись на вершине холма, чтобы лучше разглядеть тропу, почти утерявшуюся в кустах, Роман заметил человека. Внимательно всмотрелся — это был Саидка! «Ого, путешественничек Саидка, вон ты куда забрался!» — прошептал Роман. Саидка шел размашистой походкой, за спиной — тощий мешок, в руках палка. А на голове колпак дервиша, огорченный мехом шакала. Он беспрестанно оглядывался по сторожам, будто кого-то ждал и боялся разойтись с ним.

— Сейчас я с тобой разделаюсь, мохнатая шапка. Запищишь… — Роман бросил на траву куртку, спрятался за кусты и приготовился. — Ты сейчас все мне расскажешь…

Пропустив Саидку, Роман прыгнул на него, как волк на маленького неуклюжего сайгака, и свалил с ног. Саидка закричал, но тут же оправился от испуга, вскочил и вцепился в плечо Романа. Роман был сильней и увертливей. Но Саидка сопротивлялся изо всех сил, и Роману никак не удавалось положить его на лопатки.

Роман тоже устал, но был уверен — еще минута, и Саидка, ослабевший, поднимет руки и скажет: сдаюсь. Но вдруг кто-то грузный, как медведь, навалился на Романа, обдав тяжелым запахом чеснока и пота. У Романа перехватило дыхание, из глаз потекли слезы. И тут — сильный удар в затылок, перед глазами замелькали яркие желтые точки. Потом они стали меркнуть…

Сколько он был в забытьи — Роман не знал, потерял ощущение времени. Долго лежал с открытыми глазами, вспоминал происшедшее. В голове гудело и позванивало, как в пустом ведре на ветру. Превозмогая боль во всем теле, он повернулся. И первое, что увидел — Саидку. Тот сидел неподвижно, подобрав под себя ноги — так сидят в чайхане. Но это не чайхана, а всего лишь песчаный холмик, заросший по склону серым от пыли бурьяном.

— Где я? — шевельнулись спекшиеся губы Романа. — Где?..

Саидка отодвинулся и продолжал глядеть куда-то в сторону.

— Я ведь у себя дома, в кишлаке Ашлак. Да?

— «У волосатых шайтанов», — не поворачивая головы, безучастно ответил Саидка.

Со страхом Роман огляделся по сторонам. Что же случилось? Он шел к дедушке Хвану… А что болтает Саидка? Палит солнце, вокруг немые, дышащие зноем бугры и ненавистный Саидка. Он, как сыч, сидит и поводит туда-сюда глазами. А где же эти «волосатые шайтаны»? «Врет Саидка, чтобы напугать, — думает Роман, и ему становится легче. — Ничего не выйдет».

— Что молчишь? — тихо спросил он. — Где шайтаны? Врешь, да? Ты всегда врешь… Всегда обманываешь…

— Тебе тоже надо молчать, — отозвался Саидка. Потом подполз ближе, прижал к земле куст бурьяна. — Гляди сюда!..

Романа бросило в озноб. Метрах в тридцати-сорока от него стоял шатер, возле которого сидел человек. Он такой же, как Душанба, волосатый и почти голый, только очень большой и черный, точно отлитый из чугуна.

— Гузархан-хальфа, — прошептал Саидка. — Сильный человек. Страсть какой сильный.

Это и видно — широкая спина не так уж далеко от Романа. Сидящий у шатра поднялся, порылся в бурьяне и, выкатив оттуда желтую дыню, принялся за еду. Роман почувствовал, как больно свело челюсти. Он забыл, когда последний раз ел, а лепешки, взятой из дома, за пазухой не было.

— Я тебе покажу, Саидка! — процедил он сквозь зубы. — Береги свою башку…

Саидка молчал, словно эти слова его не касались. Он глядел поверх Романа и думал о чем-то своем.

Ох, как ненавидел сейчас Роман этого бездельника! Не будь того страшного человека внизу, Роман кинулся бы на Саидку. Но сейчас нельзя. Он притих и задумался. Вспомнил Федю и его рассказ о Саидке. «Как же я пропустил мимо ушей такой момент, — думал он, кусая губы. — Лопух, настоящий лопух, смеялся еще над Звонком… Иргаш тоже — „тетка у него в Павульгане живет“. Вон там какие тетки…»

Саидка поднялся, задрал исхлестанные полы халата и скатился с бугра. Роман хотел последовать за ним и тут же упал от сильной боли в щиколотке и колене.

«Наверное, вывихнул, когда на меня тот медведь свалился, — мелькнула тревожная мысль. — Ходить нельзя… Как же мне убежать отсюда?»

Вернулся Саидка, присел, с жалостью глядя на стонущего от боли Романа.

— Спит Гузархан-хальфа… Идем, там землянка есть, лежать тебе надо, — зашептал Саидка.