Светлана Шелехова - Приключения Шуры

Андрей покраснел. Но напористость товарища была столь стремительной, что возражать невозможно. Они пошли через весь двор за шлакоблочные сараи. У свалки Андрей сразу поставил ведро:

— Я пришёл к тебе… Пойдём лучше к нам: сегодня у нас пельмени завели, а по телевизору — фильм интересный.

— Будем дружить? Давай! Я согласен, — сказала Шура, схватила руку Андрея и пожала, сколько было силы. — У меня к тебе, как к другу, просьба. Ты способен хранить тайну?

Андрей сразу воодушевился и даже не обратил внимания, как ему подали концы половика и как они с Шурой отлично выхлопали пыль.

— Какую тайну?

Шура одинакового роста с ним, одинакова в плечах. Чтобы смерить парня оценивающим взглядом, она отступила на шаг, сунула руки в карманы брюк:

— Даёшь честное слово?

— Честное слово! Клянусь!

Шура вытащила из мусора пачку бабушкиных писем:

— На. Спрячь скорее!.. Подожди меня во дворе, я — сейчас. — И помчалась отнести ведро.

Бабушкина сожительница, Марья Даниловна, толстая, румяная старушка с маленькими, как у мышонка; глазками, заканчивала в эту минуту прочувствованную речь. Она соболезновала Ольге Михайловне, что появился внук, а не внучка. С мальчишками, дескать, забот больше: они с хулиганами связываются и под дурное влияние попадают, а потом и за девушками начинают ухаживать.

Тут она выглянула в окно и увидела, как внук Ольги Михайловны передаёт товарищу какой-то свёрток. Увидела, но ничего не сказала, а только потом придирчиво спросила вернувшуюся Шуру:

— Что там за мальчик? Где ты с ним познакомился?

— Это мой друг, Андрей Афанасьев. Мы в одной группе.

Шура заметила, вернее почувствовала, недружелюбие и подозрительность Марии Даниловны. Старуха внимательно осматривала её с головы до ног и проводила до дверей, когда Шура, надев шинель и поправив перед зеркалом фуражку, попрощалась, сказала, что идёт до вечера к Андрею.

Шура не была мнительной. Но волнения последних дней изрядно напрягли незакалённые нервы. Каждым шагом Шура старалась подчеркнуть, что она парень. Поэтому она попросилась в группу кузнецов, не штамповщиц, не токарей. Поэтому остриглась под машинку, хотя Василий Васильевич и заметил, что не любит безволосых.

Андрей ждал Шуру у подъезда.

— Что это за письма? — спросил он.

— Очень важные. Ты их спрячь куда-нибудь в надёжное место до поры до времени, чтоб никто не знал.

— Ладно. У меня на чердаке — тайник…

Они отправились в другой конец заводского района, шагая быстро, как очень занятые люди.

Стояли последние хорошие деньки. Промытое дождями небо по-осеннему нежное, прозрачное. Чёрный асфальт под ногами влажно лоснился и пестрел медной обрезью осыпавшихся листьев. Впереди тихо погромыхивал завод. Будущие кузнецы ещё не ходили в цехи и поэтому каждый раз смотрели с почтительностью на большие решётчатые ворота, на бетонные громады за ними, с километровыми окнами.

Завод, завод! Станешь ли ты родным и близким? Как семья и дом? Как школа и верные друзья? Определишь ли ты судьбу навек? Доставишь разочарования, горечь бесплодных поисков по жизни? Или принесёшь счастье полюбившейся работы, которая увлечёт, зажжёт, чтобы всю жизнь гореть и вдохновляться?

— Как попал в ремесленное? По желанию? — спросил Андрей.

— Конечно! У нас почти все из детского дома пошли в ремесленные. А ты?

— Я случайно, — признался Андрей. — Нахватал двоек, остался на второй год. А отец у меня строгий: сказал — и точка.

Им повстречалась стайка девушек из двадцать третьего ремесленного училища. Те, видно, возвращались из кино, шумно обсуждали картину, смеялись. Шура обернулась, провожая их взглядом. Шинели на фигурках сидели очень ладно. Позавидовала.

— Это портнихи. Терпеть не могу девчонок, — скривился Андрей, перехватив Шурин взгляд. — Я и в кузнецы записался только потому, что группа мужская. Хорошо бы пойти на токаря или фрезеровщика: станки куда интереснее… Вообще мне в ремесленном не очень нравится. Всё только по команде, организованно. И общественной работой нагрузят по самые уши. Вчера комсорг училища агитировал вступать в бригаду помощи милиции. Ты записался?

— Сразу! — молодцевато ответила Шура. — У нас там крепкие ребята подобрались. Завтра собрание бригады. Записывайся — вместе будем…

Но Андрей не ответил. Он искоса посмотрел на товарища. Шурино лицо раскраснелось — то ли от смущения под пристальным взглядом, то ли от быстрой ходьбы на свежем воздухе.