Кэтрин Эпплгейт - Айван, единственный и неповторимый [litres]

Я родился в тех краях, которые люди называют Центральной Африкой, в густом тропическом лесу такой красоты, какую неспособен передать ни один карандаш.

Гориллы не дают новорожденным имена сразу же, как люди. Мы сперва должны лучше их узнать. Мы ждем, пока в них не проявятся знаки возможного будущего.

Когда родители увидели, как сильно моя сестра-близняшка любит гоняться за мной по лесу, они определились с ее именем – Салки.

О, как же я любил играть в салки со своей сестрой! Она была очень шустрой, а когда мне все же удавалось подобраться слишком близко, запрыгивала на нашего ничего не подозревающего отца. Я прыгал вслед за ней, и мы начинали скакать на его мягком брюхе, пока отец не издавал рявк – резкий хрюкающий звук, который означал «хватит!».

Эта игра просто не могла надоесть.

Хотя сомневаюсь, чтобы наш отец думал так же.

Родителям не понадобилось много времени, чтобы найти имя и мне. День за днем, с утра до вечера, я рисовал. Я рисовал и на камнях, и на коре, и на спине моей бедной матери.

Я рисовал и соком листьев, и мякотью разных фруктов, но чаще всего я рисовал грязью.

Вот так они меня и назвали – Грязь.

Человеку такое имя вряд ли покажется красивым, для меня же не было на свете ничего лучшего.

Моя семья была похожа на любую другую гориллью семью – люди называют их стадами. Нас было десятеро – мой отец-силвербэк, мать, три другие взрослые самки, молодой самец (таких называют черная спина, или блэкбэк) и две другие гориллы еще младше его. Мы с Салки были в нашем стаде единственными детенышами.

В нашей семье, как и в любой другой, случались склоки, но отец умел навести порядок одним сердитым взглядом. Бо́льшую же часть времени мы с удовольствием занимались тем, чем и должны были, – добывали пищу, ели, отдыхали.

Отец всегда умел привести нас к самым спелым фруктам на завтрак, а с наступлением сумерек – к лучшим ветвям для ночевки. Он был всем, чем только должен быть силвербэк, – проводником, учителем, защитником.

И никто не умел бить себя в грудь так, как мой отец.

Детеныши горилл, слонов и людей не так уж и сильно отличаются друг от друга – разве что малыши-гориллы день-деньской разъезжают верхом на маме, как ковбои на коне. И с их точки зрения, просто замечательно, что все устроено именно так.

Постепенно и осторожно маленький горилленок начинает покидать безопасность материнских рук, с каждым разом уходя все дальше и дальше. Он изучает навыки, которые понадобятся ему во взрослой жизни. Например, как сделать гнездо из веток (сплетать их надо туго, иначе разойдутся под тобой посреди ночи). Как бить себя в грудь (ладони надо сложить чашечкой, чтобы усилить звук). Как перескакивать по лианам с дерева на дерево (отпускать их вовремя). Как быть добрым, сильным, верным.

Взросление гориллы происходит точно так же, как и любое другое взросление. Ты совершаешь ошибки. Ты играешь. Ты учишься. И по новой.

Некоторое время это была просто идеальная жизнь.

Однажды в безветренный день, когда горячий воздух звенел от жары, появились люди.

Поймав меня с сестрой, люди посадили нас в тесный темный ящик, провонявший мочой и страхом.

Я каким-то образом смог понять, что если хочу выжить сам, то должен дать умереть своей прежней жизни. А моя сестра так и не смогла от нее отвернуться. Она держалась за память о ней, как за лиану, растянувшуюся на многие километры, – утешающую, удушающую.

Мы еще не успели покинуть ящик, когда сестра подняла на меня невидящие глаза, и я понял, что эта лиана лопнула.

Мак был тем, кто вскрыл наш ящик. Это он купил меня, это он стал растить меня как человеческого детеныша.

Я носил подгузники. Я пил из бутылочки. Я спал в человеческой кровати и сидел в человеческих креслах, я слушал, как слова людей роились вокруг, будто раздраженные пчелы.

Тогда у Мака еще была жена. Хелен легко было рассмешить, но и раздражалась она так же быстро, особенно когда я что-нибудь случайно ломал (а это случалось часто).

Вот перечень всего, что я разбил, сломал и испортил за то время, что жил у Мака и Хелен:

1 колыбелька

46 стаканов

7 ламп

1 диван

3 занавески в ванной

3 шеста для занавесок в ванной

1 блендер

1 телевизор

1 радиоприемник

3 пальца на ногах (мои собственные)