Радий Погодин - Утренний берег

Анатолий громыхнул ведрами и побежал догонять мальчишку.

Мальчишка остановился в кустах в низинке. Кусты опустили в реку тонкие ветки. Они будто пили и не могли напиться. Осока шелестела под ногами, сухая и острая. Мальчишкины ноги покрылись белыми черточками. У Кирилла и Анатолия ноги были бледные, незагорелые. И от этого становилось тоскливо.

— В нашей деревне гончары жили, — говорил мальчишка не торопясь, с достоинством. — Горшки возили на ярманку. У нас глина звонкая. — Он остановился возле ямы, бросил в нее лопату.

— Тут брать будем. Потом за гравелем сходим.

— «Ярманка, гравель», — передразнил его Анатолий, взял лопату, стал копать, осторожно, как на археологическом раскопе.

— Зачем гравий? — спросил Кирилл, разминая в пальцах кусочек глины.

— Гравель для фундамента. Когда на электростанции агрегат устанавливали, мы с дядей Максимом заливали фундамент. Гравель хорошо цемент укрепляет.

— Да гравий же! — крикнул Анатолий и добавил потише, стыдясь своего взрыва: — Ты двоечник, наверное.

Мальчишка обиженно посмотрел на него.

— Ну, гравий. — Он насупился и сказал сердито: — Кто так копает?.. — отобрал у Анатолия лопату, сильно и резко вогнал ее ногой, отвалил пласт глины и шлепнул в ведро. — Вот как нужно.

Кирилл засмеялся.

— Ты на него не кричи. Он отдыхать приехал. Он слабый… — Кирилл показал мальчишке смешного глиняного чертика.

Мальчишка сказал:

— Глупости, — и пошел через кусты к деревне.

Анатолий долго смотрел ему вслед.

— Меня, археолога, он еще копать учит!

— А что? — усмехнулся Кирилл, повертел в руках чертика и зашвырнул в кусты.

Один раз взойти на обрыв, может, не так уж и трудно, учитывая даже полные ведра сырой глины. Второй раз тяжелее. Третий раз…

Кирилл ставил ведра перед собой, потом, придерживаясь за них, передвигал ноги. Он добрался уже почти до верха. На самой вершине — сосна. Песок из-под ее корней давно выполз. Сосна раскинула ветки в сторону. Она словно знала, что рано или поздно ей придется лететь с крутизны к речке. Кирилл сделал еще один шаг. Песок пополз из-под его ног. Кирилл выпустил ведра и уцепился за корни сосны.

— Берегись! — закричал он Анатолию.

Где тут беречься, если ноги по колено в песке, если они дрожат вдобавок. Ведра пролетели кувырком мимо Анатолия, выбили у него из рук его собственные ведра и остановились у самой реки.

Четыре ведра лежали внизу под обрывом. В каждом по пуду.

Анатолий подполз к Кириллу, сел рядом с ним.

— Давай удерем, а? Плюнем на все и удерем в леса…

— Мне нельзя, у меня язва, — печально ответил Кирилл.

Они приспособились носить ведра на палке. Повесят ведра на шест, шест взгромоздят на плечи. Это не легче, да и качает из стороны в сторону.

Куча глины и куча песка росли перед домом. Росли они медленно. Десять раз пришлось ходить к реке.

Когда они возвращались с последней ношей, кто-то крикнул почти над самыми их головами:

— Тпру!..

Кирилл и Анатолий остановились.

— Это уж слишком, — сказал Анатолий. — Заставляет работать и еще издевается.

— Тпру! — снова раздался сердитый окрик. Из-за кустов выехал мальчишка. Он стоял в телеге, напоминавшей ящик, и кричал на буланую лошаденку. Лошаденка тянулась к траве, обрывала листья с кустов, как капризная гостья, которой не хочется ничего и хочется попробовать все, что есть на столе.

— Садитесь, поехали, — сказал мальчишка. — А ну не балуй!

— Куда еще?

— Садитесь, садитесь. Мне лошадь ненадолго выписали.

Подвода тряслась по дороге. Мальчишка деловито покрикивал на бойкую лошаденку. Кирилл и Анатолий сидели вцепившись в высокие грядки телеги.

Тяжелая пыль плескалась под лошадиными копытами, растекалась от колес волнами.

— Давай, Толя, отдыхай. Какое небо над головой и цветочки!..

Анатолий хотел ответить насчет неба, но тут телегу тряхнуло, и он ткнулся головой в спину вознице.

Мальчишка остановил лошадь.

Вокруг поля, перелески. На высоком бугре развалины старинной церкви. Церковная маковка валялась рядом. Она напоминала остов корабля, выброшенного бурей на мель.

— Здесь прежде деревня большая была, — сказал мальчишка. — Фашист в войну спалил. И церкву фашист разрушил… Хорошая была церква. Кино в ней пускать вполне можно…

Мальчишка спрыгнул на землю, подошел к накренившейся стене и постучал по ней кулаком.

— Не знаете, случаем, какая раньше известка была? Я вот все думаю — крепкая была известка.