Дарья Варденбург - Никита ищет море [litres]

– Никита, прости, это было чудовищно глупо, – сказала бабушка. – Мало того что я тебя потащила бог знает куда на ночь глядя, так еще и заблудилась.

– Бабушка, – укоризненно покачал головой Никита, – это же я хотел море найти. Ты-то здесь при чем?

Бабушка промолчала.

– У тебя телефон есть? – спросил Никита.

– Дома забыла, – пробурчала бабушка.

Они кричали «помогите!», «люди!», «эй, кто-нибудь!», пока не охрипли. Никто не откликнулся. Никита плюхнулся на землю и сказал, что не сделает больше ни шагу. Бабушка ответила, что отдохнуть минут пять не помешает, и плюхнулась рядом. Они откинулись назад, вытянулись, глядя в небо, и умолкли. Над ними протянулся Млечный Путь, рассыпая в стороны звезды.

– Я придумал, как найти Эн, – сказал Никита спустя какое-то время. – Надо разослать письма в горные обсерватории по всему миру и попросить астрономов повернуть свои телескопы вниз. Они осмотрят всю земную поверхность и найдут твоего друга.

Бабушка не ответила, и Никита решил, что она спит. Приподнявшись на локте, он заглянул ей в лицо. Бабушка лежала с открытыми глазами, но, увидев над собой Никиту, сразу зажмурилась.

– Ты что? – рассмеялся Никита.

Она обхватила его руками, притянула к себе, покачала.

– Спасибо, – услышал он ее шепот.

Никита прижался к ней – щеки у нее были мокрые.

Они наломали еловых веток, постелили их на траву и улеглись. Ветки пружинили и кололись. Бабушка убедила Никиту потерпеть, потому что без елового лапника на сырой траве спать будет холодно. Она предложила, чтобы Никита лег на нее сверху, если лежать на колючках станет невыносимо. Никита отказался – он слишком тяжелый. Он лежал, прижавшись к бабушкиному боку, и вспоминал свою кровать. Матрас, одеяло, подушку. Под подушкой лежит Орион.

– Бабушка, ты извини, но Король Ориона мне отдал, – прошептал Никита. – Он теперь у меня.

– Ясно, – прошептала бабушка в ответ. – Он красивый, Орион этот.

– Ага. Давай мы как будто охотники, ночуем в лесу…

– Давай.

Никита проснулся на рассвете. Солнце еще не взошло, ели безмолвно стояли в холодном белесом воздухе. Никита сел, чувствуя себя промерзшим до костей. Поглядел на бабушку. Она лежала с закрытыми глазами, синеватая и неподвижная. Так и есть, заледенела.

– Бабушка! – сипло позвал ее Никита. – Бабушка! – крикнул он, тряся ее за плечи.

Бабушка открыла глаза, с недоумением уставилась на Никиту. Морщась, повертела головой. Остановила взгляд на верхушках елей.

– Бабушка, вставай! – потребовал Никита. – Ты замерзнешь насмерть!

Она, тихо охнув, села и потерла шею. Никита, убедившись, что она вполне жива, выпустил ее и прижал руки к своему животу.

– Есть хочу.

Бабушка посмотрела на него, откинула со лба седую прядь, зевнула и с решительным видом поднялась на ноги.

– Идем дальше.

– У меня все болит.

– У меня тоже. Хотя нет, не все. Нос не болит.

– А у меня палец не болит. Вот этот.

– А все остальные болят?

– Болят. Когда мы домой попадем?

– Сегодня.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Есть хочу.

– Я тоже.

– Я очень есть хочу.

– Я тоже – очень.

– Ты…

– Погоди.

Бабушка подняла руку, призывая Никиту к молчанию, и замерла. Как дикий лесной зверь, она зорко оглядывала деревья, камни, траву и настороженно поводила носом.

– Я здесь была.

– Значит, мы ходим кругами, – пробурчал Никита.

– Нет, – покачала головой бабушка. – Я здесь была когда-то давно. Десять лет назад.

Она сорвалась с места и быстро пошла вперед, следуя за еле видной нитью тропы. Никита побежал следом, тяжело дыша и чувствуя противную слабость. Голова кружилась.

– Никита, скорей! – звала бабушка.

Он отставал. Бабушка вернулась, схватила его за руку, потянула за собой.

– Быть не может, такого не может быть, – смеялась она.

Никиту бросало в пот, он два раза споткнулся и чуть не упал, бабушка его удержала.

– Мы нашли! – говорила она, дергая его руку.