Семен Лунгин - Дом с привидениями

Маска опустилась, и перед Кондратенко оказался Станислав Марягин.

— Маряга! — скорее выдохнул, нежели сказал Игорястик. — Вы чего пришли?

— Спасать! — крикнул Рябоконь еще раньше, чем отреагировал Марягин. — Николаеву.

— От кого?

— От привидений, — не задумываясь, выкрикнул тот, кто не имел лица. Но лицо стало появляться по мере того, как опускался натянутый на голову ворот водолазки.

— А как она сюда попала? — спросил Толоконников.

— Как-как, — ответил Рябоконь, — эта привела…

— Маринка! — прямо закричал Игорястик. — Я так и знал… Ну, что же теперь делать? — спросил он, не поймешь у кого, и отшвырнул деревянный брусок. — На, — обратился Игорястик к Толоконникову, протягивая ему нож. — Твой, бери.

— Не мой, — сказал Толоконников.

— Как не твой? Твой!

— Нет. — Толоконников мотал головой и ножа не брал. — Выкинь его!..

— Куда? — спросил Игорястик.

— Куда хочешь!

— Давайте лучше мне, — сказал Рябоконь.

— На.

И пока Рябоконь прятал ножик в карман, Марягин успел присвистнуть и сказать:

— Во, повезло!..

— А где Николаева? Куда вы дели Николаеву? — заорал вдруг Николаев.

— Кончай орать! Сейчас получишь, — пригрозил Толокно.

— Куда дели ее? — продолжал кричать Николаев.

— Куда? Ее? — подхватили Марягин и Рябоконь.

А в это время связанная собака потихоньку ползла и ползла под лестницу, откуда раздавались тихие звуки, похожие на мычанье маленького теленка.

Но тут зажигалка потухла, газ иссяк, и наступила полная темнота.

— Але, Толокно, подрыв, — приказал Игорястик в полной тьме. — Бежим!

— А потом? — с тревогой спросил Толоконников. — Потом что?

— Видно будет, — ответил Игорястик. — Побаловались, и все. Бежим.

Пока они суетливо искали выхода, маленькие ребята натолкнулись на что-то под лестницей.

— Ой, тут кто-то, — послышался голос Рябоконя.

— Где? — подхватил Марягин.

— Вот! — закричал Николаев. — Чего ты молчишь. Подай голос!

И в ответ раздался хриплый лай умной собаки.

— Ура! — закричал Марягин. — Она связана. Вот, я нащупал чего-то. Ой, это провод. Больно?

А Рябоконь тем временем все шарил и шарил по стене, пока не коснулся электропровода.

— Ой, как дернуло! — заорал он истошно. — Маряга, иди сюда, соединим!

И снова все зажмурились, потому что вспыхнул яркий свет.

Клеенчатый уголок в двери был откинут, оба старшеклассника заклинились в дверной дыре — каждый из них хотел выйти наружу первым. Они пыхтели, злобно шептали какие-то бранные слова и извивались, как ящерицы.

— Оля, — шептал Николаев, — щас-щас-щас… Вот, вот, ноги есть… чегой-то на тебя надели? Грязь какая-то? Фу, ты не задохлась?

— Нет! Ой наконец-то! — послышался Олин голос. — Я знала, что вы меня спасете! Где собака? Развяжите ее. Мальчики, развяжите…

— Гав! Гав! — откликнулась Нави. Это правда была собака выдающегося ума.

А тем временем Игорястик и Толокно с трудом, чертыхаясь и отплевываясь, выползли на пыльный двор Бахметьевского дома, подняли головы. Селищев стоял перед ними. В руках у него был железный прут.

— Ваше счастье, что я услышал ее лай, — сказал твердо Марик-Марик.

Раздался громкий стук собачьих когтей о половицы, и из дыры в двери выскочила взъерошенная Нави. Она подошла к Марику, встала на задние лапы, а передние положила ему на плечи. Он схватил обеими руками ее мохнатую морду и стал целовать безо всякого стеснения. И заплакал. А вокруг стояли четверо малышей, и никто, заметьте, никто не смеялся.

— Тьфу! — сплюнул Игорястик. — Откуда вы все?

Оказалось, что вся группа продленного дня вторых классов была уже здесь и с интересом глядела на происходящее. Потом Игорястик и Толокно подошли к забору, и Игорястик отодвинул уже эту самую шарнирную доску, но Мариночка негромко сказала:

— А тот, утренний, ждет тебя.

— Где? — словно электрический ток прошел сквозь Игорястика, так он вздрогнул.

— Тут, за забором. Говорит, чтобы шел.

— Кто?

— Ты, — на удивление спокойно ответила Мариночка. — Ты.

Игорястик отпустил доску. Она, как маятник, качнулась и закрыла щель в заборе. Игорястик привалился к ней спиной и как-то затих. Глаза его потускнели, и ноги стали ватными.

А потом все вторые классы кормили бегемота. Он высунул из воды свою немыслимую пасть с пнями зубов и чуть подрагивал в предвкушении наслаждения шершавым розовым языком, а ребята подходили к нему как можно ближе, и кто клал ему в рот полбулочки, а кто швырял с опаской. Тут были все, и все были счастливы, потому что нашлась Нави, потому что Оля была принята всеми девчонками класса, да не только девчонками, но и мальчишками тоже, потому что никто не звал друг друга «девочка» и «мальчик», а только по имени, только и исключительно по имени, и даже не по фамилии.