Семен Лунгин - Дом с привидениями

— Ну, чего сидим? Пошли, — резко сказал Игорястик. — Бери этот дрын, Стас, — и указал на лежащий на полу обструганный брусок.

— Не м-могу! — прошептал Стас с такой определенностью, что стало ясно — даже под страхом смерти его в ту комнату не затащить. — Я ух-хожу.

— Я тебе уйду! — Игорястик был зол, как дьявол.

Но Стас решительно направился к двери, откинул клеенку и, скрючившись, вылез наружу.

— Все, я отвалил, — послышался его голос.

— Ну и черт с ним! — выругался Игорястик. — Айда, Толокно. На! — И он протянул Толоконникову брусок…

Толоконников поплевал на ладонь и взял брусок, как городошную биту.

— Прямо по лбу, да? — спросил он.

— Да.

Ребята переглянулись и с опаской тронулись к двери, но тут же остановились.

— Ты? — сказал Игорястик. — А кто там шикает? Слышишь?

— Ну-ну-ну, чи-чи-чи… — снова послышался тихий шепот.

Игорястик не выдержал.

— Эй, кто там?! — заорал он не своим голосом. — Кто?!

— Гав! — грозно тявкнула собака. — Гав!

— А чего она лает? — спросил Толокно. — Ты же ей морду стянул?

— Ага, — ответил Игорястик. — Электрошнуром.

— Значит, плохо стянул. Развязалась.

— Я отворю, — прошептал, дрожа как осиновый лист, Игорястик. — А ты сразу бей, бей, чтобы оглушить, изо всей силы… А я — ножом… пырну. Понял? Приготовились. — Игорястик на цыпочках подкрался к двери, схватился за ручку. — Раз! — и широко распахнул ее.

Толоконников поднял над головой брусок.

На пороге двери в ту комнату стояла незнакомая девочка.

— А-а-а-а! — заорал не своим голосом Игорястик и шарахнулся в сторону. Его крик слился с лаем Нави.

— А-а-а-а! — заорал и Толокно и от неожиданности выронил брусок. — Кто это?

— Чего вы кричите? — спросила девочка. — Меня испугались? — Она тоже дрожала от страха.

— Кто ты? — спросил, стуча зубами, Игорястик.

Олю бил колотун, и она не могла скоро ответить, но тут к Игорястику подскочил Толокно и зашептал ему:

— Я тебе объясню, кто она. Она воще свидетель. От нее надо избавиться, понял?

Когда Марик-Марик, полумертвый от усталости и волнений, подбежал к школе, уличные часы показывали четыре часа десять минут. Марик заметался взглядом по школьному двору и понял, что опоздал. Ни Игорястика, ни его дружков не было. Сзади, у мусорных баков, они тоже не курили.

— Марина! — закричал он с большой экспрессией. — Где ребята?

— А я почем знаю, — донесся до него голос Мариночки. — Вот пристал!.. Мы идем кормить бегемота?!

Марик готов был разорвать ее в клочья, и, кто знает, может быть, Мариночке и попало бы от него, если б он не заметил за забором идущего мимо школы Стаса.

— Стас! — закричал Марик, и по тому, как Стас, чуть втянув голову в плечи, не остановился, а продолжал торопливо шагать вдоль школьного забора, он понял, что Стас сделал вид, что не слышит его, Марикова, зова.

Марик, бросив Марягину и Рябоконю сумку, помчался за Стасом и, представьте, нагнал его как раз за школой. Стас не предполагал, что Селищев побежит за ним, думал, что инцидент исчерпан, и не торопился.

— Стой! — крикнул Марик-Марик. Стас оглянулся, увидел Селищева и понял, что от него ему теперь не отвертеться.

Коля Николаев бежал к школе, как некогда бегали скороходы — размашистым шагом и глядя прямо перед собой.

Железный прут так и остался невыкорчеванным, рядом с ним на земле стояла сумка, а подле нее на корточках сидели Марягин и Рябоконь и кончиками пальцев ощупывали ее, чтобы понять, что же там внутри.

— Это какое-то длинное, — говорил Рябоконь.

— И круглое, — соглашался Марягин.

— Ага, и длинное, — уточнял Рябоконь. Ссориться по пустякам сегодня не хотелось.

— Точно, — подхватил Марягин, — и очень круглое. — У него была, видно, несколько другая точка зрения на ссору, нежели у приятеля. — Вот какое круглое, — показал он руками, значительно ближе к носу Рябоконя, чем, скажем, к своей груди.

Ситуация напрягалась. И неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы у прута не появился Николаев Коля и не позвал:

— Эй, мужики!..

Вмиг раздоры были забыты, и друзья зашептались, сбившись в кружок, голова к голове.

— …Ее надо спасать, — это сказал Николаев.

— От кого? — это попросил разъяснить Рябоконь.

— От этих, больших… — разъяснил Николаев.

— А ну-ка, дай-ка нам по жвачке, — предложил Марягин.

— Знаешь, как моя няня про таких говорит? — спросил Рябоконь.

— Как? — Марягин понимал, что ничего хорошего не услышит, но надеялся, что за это можно будет стукнуть Рябоконя. — Ну, как?