Юлия Кузнецова - Каникулы в Риге

— Гриша! Иди сюда! — заволновалась мама, собирая покрывало.

Но брат отправился в домик, и мы поспешили за ним. Сердитая тётенька зашла за нами. Мы разглядывали комнату латышских крестьян, которые жили сто лет назад, детскую кроватку, колыбельку и стульчики, в спинках которых были вырезаны сердечки, а мама всё поглядывала на тётеньку. Мне показалось, что мама сама немножко сердится. Она бурчала под нос: «Что тут такого, что ребёнок на забор залез!»

Гриша вдруг спросил у тётеньки:

— А тут кто спал?

Он показал на узкую деревянную кровать у входа.

— Пастушок, — откликнулась тётенька, — вот такой, как ты. С семи лет пасли коров. Вставали рано, в четыре утра. А в пять лет пасли гусей. Спать на лугу было нельзя! Вдруг кто гуся утащит?

Тётенька помолчала, а потом спросила:

— А ты, мальшик, интересуешься?

«Мальшик» — так она сказала.

— Да, — ответила я за Гришку, — мы интересуемся.

— Тогда я вам покажу ходунки, — решила тётенька и подвела нас к палке, на которой было прикреплено кольцо.

— Вот сюда, — она показала на кольцо, — сажали ребёнка, и он ходил по кругу. А то у хозяйки дел было много. Все в поле с пяти утра. Ей надо кашу приготовить. Бельё постирать. Куда ребёнка девать? В ходунки!

Потом тётенька нас вывела из домика и повела в огород. Там стояли ульи! Ненастоящие, то есть пчёл там не было. Но всё равно интересно. Тётенька нам рассказала, что раньше ульи не строили сами, а просто спиливали то дерево, в котором жили пчёлы. Ночью спиливали, пока пчёлы спали. Утром пчёлы просыпаются и — бац! — оказываются в огороде у крестьянина. Огород, кстати, у тётеньки тоже был, и в нём росла капуста.

— Если ко мне приходят непослушные дети, я их заставляю полоть мой огород, — сказала тётенька, глянув на Гришку.

Тут мама совсем рассердилась и хотела что-то сказать, но Гришка спросил:

— А там что?

Он указал на высокий шалаш из жердей, внутри которого висел над очагом большой горшок, покрытый копотью.

— Это летняя кухня, — пояснила служительница. — Здесь готовили в тёплое время. Хотя у нас оно редко бывает. Раньше мне разрешали разжигать тут огонь. Показать детям.

— Ух ты! — воскликнул Гриша. — А сейчас можно?

— Нельзя, — с сожалением ответила тётенька, — мне не разрешают. Так жалко! Какие хорошие дети! Интересуются!

Мама перестала хмуриться и даже слегка улыбнулась.

— А давно-давно я разжигала, — всё бормотала тётенька, — давно, да. Я такая старая. Меня саму можно в музей.

Тут мама бросилась убеждать тётеньку, что она даже очень молодая. Тётенька расцвела и на радостях рассказала нам, что её соседка хоть и не говорит по-русски ни одного слова, но делает такие чудесные («тшудесные» у служительницы вышло) игрушки, что нам стоит зайти.

Мы поблагодарили и отправились к соседке — мастеру плетения.

Рукодельница была похожа на мамину бабушку Нину, такую же тихую, вежливую и в больших очках. Только мастерица оказалась очень маленькой! Как девочка. Вокруг неё стояли вазы с зелёными прутиками. Она выдёргивала по прутику и вставляла в поделку, которую крутила в руках. Одновременно рукодельница что-то говорила по-латышски, прохаживалась, показывала свой товар и знаками объясняла, какая игрушка для чего предназначена. У мастерицы выходили такие смешные коробочки, похожие на крошечные ульи. В них она закладывала горошины, так что коробочки гремели, если их встряхнуть. Мы купили связку коробочек, которую нужно вешать в комнате и которая должна качаться и греметь, — для бабушки. А ещё погремушку — нашей двоюродной сестре Ане. Гриша тоже хотел погремушку, но мама уговорила его на волчок. А я коробочки себе покупать отказалась. Всё-таки надеялась увидеть швею или вязальщицу.

После наших скитаний аппетит разыгрался невероятный. Лесной музей как будто услышал наши мысли. Следующая дорожка привела к кафе в деревянном домике. Одной стены у него не было, вместо неё стоял стол, на котором были разложены бутерброды, конфеты и печенье. Мама купила нам всем блины и чай. А Гриша попросил ещё хот-дог. Когда брат его съел, то сказал, что это самый вкусный ресторан на свете и что сюда обязательно надо привести папу — поесть хот-догов. Буфетчица услышала и покраснела от удовольствия.

Мы потом ещё долго бродили, заглядывая в разные домики и удивляясь, как это люди жили в домах с печкой, парились в банях, мололи зерно на мельнице и разводили пчёл.