Юлия Кузнецова: Каникулы в Риге

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России» (2012–2018 годы)

© Кузнецова Ю., текст, 2018

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2018

В Ригу мы прилетели на самолёте. Быстро, всего за полтора часа. Мы с Гришей даже мультики досмотреть не успели. Мама сказала, что даст нам планшеты, когда доберёмся до квартиры.

Мы с Гришей опять стали наперебой её спрашивать, сколько в нашей квартире будет комнат и как зовут хозяина. Хозяина звали Илмарс, и мы сразу придумали, что это Больной Марс, потому что ill — «больной» по-английски. Мама сначала засмеялась, а потом сказала, что это не слишком-то любезная шутка. Ещё она рассказала, что хозяин квартиры — плотник. Нам захотелось поскорее увидеть новый дом. Наверняка в нём много плотницких инструментов.

Когда мы вышли из аэропорта, то отправились искать такси. Было очень тепло, но мама всё равно заставила нас надеть кофты. Она всё повторяла: «В Прибалтике никогда не знаешь, тепло будет или холодно». Так что мы шли к машине в кофтах, и нам было ужасно жарко.

Мне было интересно, на каком языке заговорит таксист. Когда мы спрашивали у папы и мамы, на каком языке они будут говорить в Латвии, то родители каждый раз задумывались и отвечали разное. То «на русском», то «на английском». Когда мы были в Испании, с таксистами всё время говорила мама, потому что она испанский знает, а папа — нет. Папа знает английский, но испанцы редко говорят на этом языке. Так что с Испанией было всё понятно, а с Латвией — нет.

Гриша ткнул в таксиста пальцем и громко спросил:

— А этот дядя русский?

Мама зашикала на Гришу, а дядя рассмеялся. А потом сказал по-русски:

— Привет, привет! Откуда прилетели? Из Москвы? Ну и как она?

— Кто? — шёпотом спросил маму Гриша, когда усаживался на детское сиденье. — Бабушкина кошка?

— Москва, — пояснила мама и пристегнула Гришино кресло ремнём безопасности.

А я сказала:

— Мне жарко!

— У вас и правда жарко, — удивлённо сказал папа таксисту, — мы-то сапоги привезли резиновые… Куртки!

— Пригодятся! — отмахнулся таксист. — Но вообще — да. На этой неделе у нас лето.

Взрослые засмеялись, а я спросила:

— Как это?

Мама отказалась объяснять и вообще попросила задавать поменьше вопросов и побольше думать своей головой. Тогда я подумала и сказала шёпотом брату:

— Гришка! Нам повезло! Мы приехали в Латвию на той неделе, когда у них лето!

Брат поднял вверх большой палец, а взрослые почему-то снова засмеялись.

Илмарс встретил нас у дома. Он оказался очень стареньким! Плотник, а не дом.

Хотя квартира тоже оказалась старенькой, как у маминой бабушки Вали в Москве. Илмарс был не один, а вместе с женой. Она нам всё время улыбалась, а Гришку гладила по голове и приговаривала, что у неё есть такая же внучка. Илмарс прихрамывал и с трудом дышал. Он как будто очень волновался, пуская нас в дом. Может, он волновался, понравимся ли мы с домом друг другу?

Инструментов нигде видно не было. У двери лежали два вытертых половичка. Краешек одного наползал на краешек другого. Казалось, что половички обнимаются. На подоконнике стояли цветы в горшках. Вдоль окна тянулась деревянная скамейка. В конце прихожей был вход в кухню.

— Наверное, Илмарс сам её сделал, — прошептал Гришка, трогая скамейку, — он же плотник.

— Он тут, наверное, всё сделал сам, — ответила я, оглядываясь.

Брат тут же залез на подоконник, заглянул в цветочный горшок и вытащил две крупные розовые ракушки.

— Даже это? — спросил он, протянув их мне.

Мы задумались.

— Нет, это вряд ли, — наконец сказала я, — он же плотник, а не ракушечник.

А Илмарс тем временем расхаживал по квартире и приговаривал:

— Ну вот, вот… Смотрите, осматривайтесь. Вот кухня, тут плита.

— Газовая? — вздрогнула мама.

— Да, очень простая плита! — отмахнулся Илмарс. — Щёлк, и всё! И горит!