Синкен Хопп - Сказочные повести скандинавских писателей

В лисьей норе все «по-настоящему». Папаша Лис сидит в «настоящем кресле» — перевернутой старой (видно, выброшенной на помойку) детской коляске, кашу едят из консервных банок, столик сделан из дощечек, прибитых к пню… Помнится, все это уже было когда-то, в детстве, когда мы играли в «дочки-матери» в шалаше. И «живого» человечка мелом на заборе — «точка-точка-запятая!» — кто не рисовал в свое время? И не раздавал бумажки — бесплатные билеты, играя в трамвай, и не находил бесценные находки на берегу — половинку ковша или почти совсем целый башмак без каблука. Когда-то давно, в детстве…

Вы открыли сборник замечательных сказок писателей Скандинавии. «Волшебный мелок», полная юмора и поэзии сказка известной всему миру писательницы Синкен Хопп, и «Люди и разбойники из Кардамона», «веселая история, придуманная поэтом Турбьёрном Эгнером», — переведены с норвежского. Три волшебные повести знаменитой финской сказочницы Туве Янссон, «Муми-троль и комета», «Шляпа Волшебника» и «Волшебная зима», а также написанная Яном Экхольмом «хитрая сказка» «Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.», — переведены со шведского. Это смешные и добрые сказки, и хотя их герои то и дело попадают в драматические ситуации, встречаются с опасностью и преодолевают трудности и препятствия, у читателя подчас возникает странное ощущение, что он, быть может, просто следит за причудливым ходом детской игры. Но одно бесспорно: сказки эти вызывают у каждого, кто их читает, будь то взрослый или ребенок, самые добрые чувства.

Интересное явление наблюдается в наши дни в литературе всего мира: за годы, прошедшие после второй мировой войны, во всех странах появились, словно грибы после дождя, удивительные фантастические книги — вроде бы сказки для детей, но в том-то и дело, что не совсем сказки, и адресованы они, конечно, не только детям, потому что затрагивают, да и по-своему решают, самые существенные, самые злободневные и наболевшие вопросы современной жизни.

Но какие, казалось бы, могут быть сказки в наш век науки и техники, когда у цивилизованных народов не осталось и следа древнего фантастического сознания, одушевлявшего природу с ее грозными явлениями и стихийными бедствиями, наделявшего человеческими образами, языком, мыслями и душой животных, растения и даже сами таинственные силы добра и зла, — в наш век, когда каждый ребенок знает, что «чудес не бывает»? Какие можно сочинить новые сказки со счастливым концом, после того как человечество пережило ужасы фашизма и второй мировой войны, трагедию Хиросимы, когда угроза атомной войны и опасность ядерного взрыва не сняты с повестки дня? Где взять, откуда черпать фантастические образы, к которым и ребенок и взрослый отнесется не как к прекрасным «преданьям старины глубокой», а как к сказке о живой сегодняшней жизни?

В сказке «Пеппи Длинныйчулок» шведской писательницы Астрид Линдгрен, которую все мы давно знаем и любим за ее «лучшего в мире» Карлсона, «сверхсильная» «сверхдевочка» Пеппи поднимает живую лошадь. Откуда берется у Пеппи огромная, сверхъестественная сила? Или, говоря точнее, как возник такой фантастический образ? Его «подсмотрела» писательница у играющего ребенка. Поднимая свою игрушечную лошадь и перенося ее с террасы в сад, ребенок воображает, что несет настоящую живую лошадь, а значит, такой он сильный. Об этом детском самоощущении знал и Маршак — и написал «Великана»:

Воображение ребенка, его игра — неисчерпаемый кладезь для создания фантастического образа. Ведь играющему ребенку, собственно, не нужна даже лошадь — ею может стать для него любая палка. Значит, есть все-таки в нашем цивилизованном обществе «слой населения» — дети, — навечно сохранивший и веру в чудо, и воображение, одушевляющее, очеловечивающее все живое и неживое, по крайней мере в игре. Это открывает колоссальные возможности для рождения современной сказки, и притом самые разнообразные, ибо то, что воображает ребенок, становится в ней комической реальностью, как мы это увидим, например, в сказке «Волшебный мелок». Но, создавая свои образы по законам детской фантазии, автор такой сказки на этом не останавливается. Он ведет своего читателя дальше.