Аннет Хёйзинг - Как я нечаянно написала книгу

Кажется, ему становится интересно.

– Начнем с парковки, – говорит он.

Мы идем на парковку, а оттуда – снова в главный вестибюль с синей дорожкой. На ходу он рассказывает мне обо всем, что здесь происходит – где стоит гроб, где встречают семью, через какую дверь входят провожающие. Зал я узнаю, видела его на сайте. Мы садимся в первом ряду.

– А вы кто? – спрашиваю я.

– Кто я? Ты имеешь в виду, кем я работаю? Я директор.

Я опять хихикаю.

– Правда-правда. Ты, конечно, думаешь: директор разносит кофе, так не бывает. Обычно я действительно этим не занимаюсь, но одна распорядительница в отпуске, другая заболела. А администраторша в четыре уходит домой. Так что приходится мне. Ты загляни на наш сайт, там увидишь мою лысую черепушку, если кликнешь на «сотрудников». Меня зовут Мартин Фелдкамп.

– Десять лет назад здесь все выглядело так же? – спрашиваю я.

– Н-да, хороший вопрос. Восемь лет назад мы обновили интерьер. Новые полы и шторы, другие стулья. Больше красок. Так хотят нынешние люди. Повеселее. И как тебе это?

– Красиво, – коротко отвечаю я.

– Кафедра из искусственной древесины. Подлинный Пит Хейн Ээк, но тебе это вряд ли что-то говорит. Во всяком случае, весьма недешево. В смысле, дизайн. Красиво, если гроб из такого же материала. Модно.

Я смотрю на возвышение. Там стоял папа, рядом с маминым гробом? А я, я-то где была?

– А что происходит потом, когда все речи произнесены? – спрашиваю я.

– Вся компания переходит в кофейню, а мы отправляем гроб к печам. Хочешь их посмотреть?

Я киваю.

Мы спускаемся по лестнице в подвал, заходим в обложенное кирпичом помещение, где тоже много нержавеющей стали.

– Вот здесь оно и происходит. – Он хлопает по металлической дверце в стене. На блестящей стали остаются следы его пальцев. – Это печи. Полностью автоматические, с компьютерным управлением. – Он показывает на панель обслуживания. – Печей у нас четыре, поскольку нам разрешено кремировать людей только по отдельности. Так требует закон. Иначе не разобраться, где чей прах.

– И сейчас кто-то находится в печи? – спрашиваю я. Ведь некоторые красные лампочки горят.

– Да, дедушка Дорман.

– С гробом и всем прочим? – Дурацкий вопрос. Конечно, с гробом и прочим.

– Да, вдобавок с любимой кепкой и игрушками внучат.

Я тоже сунула в мамин гроб мягкую игрушку?

Неожиданно на меня нападает дрожь.

– Мне пора домой. – Я достаю из кармана ключи от велика, но руки так трясутся, что я роняю ключи на пол.

Мартин Фелдкамп поднимает их.

– Вообще-то девочкам здесь не место, – говорит он.

Мы идем наверх.

– Спасибо за экскурсию. – Я пожимаю ему руку и уже поворачиваюсь, чтобы поспешить на улицу.

– Погоди, – говорит он, – ты не сняла фартук. Ну, если как-нибудь зарулишь к нам еще раз, можешь подавать здесь кофе. У нас тут всегда дело найдется.

– Я запомню.

Я возвращаю ему фартук и иду к выходу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать.

– Как тебя зовут? – кричит он мне вдогонку.

– Катинка Каптейн.

– Удачи в поисках, Катинка.

Мне немного стыдно за поспешный уход, поэтому я опять кричу:

– Большое спасибо!

– Я все написала в настоящем времени, – сказала я Лидвин, когда она стала читать.

– Да, – сказала Лидвин. – Удачный выбор. Читатель словно бы там присутствует.

Хо-хо, я начинаю соображать.

Она осталась довольна и синей ковровой дорожкой, и блестящими ботинками, и лысой головой, и голубым фартучком, и кафедрой из искусственной древесины, и отпечатками пальцев на нержавеющей стали.

– Все эти конкретные детали делают рассказ реальным, – сказала она.

Но у нее, конечно, и замечания нашлись. Сперва я не называла имен, писала просто «человек» и «покойник».

– Если ты дашь директору и покойнику имена, будет еще реальнее, – сказала она.

– Так все и так реально, – тихо сказала я.

Она подняла глаза от бумаги.

– Я знаю, девочка. Конечно, знаю. И помню, где ты была. Ты все время держалась за папин пиджак. От начала и до конца.

– Звонить не надо, – сказала Лидвин однажды. – Просто заходи через сад. Задняя дверь всегда открыта.

– А ты не боишься грабителей? – спросила я.

– Ах, да что здесь брать-то? – сказала она.

Что правда, то правда, для грабителей здесь ничего интересного нет. Выцветшая лавка, кожаное кресло с потертыми подлокотниками. Стол с десятком деревянных стульев. Телевизора нет. Только сплошные книги по стенам. Большинство грабителей, по-моему, книг не читают.