Борис Машук - Горькие шанежки [Рассказы]

Петька, отдавая гранату, криво усмехнулся:

— Тащи, тащи. Подумаешь, хозяин нашелся…

Прямиком через кусты они выбрались на дорогу. Петька и не смотрел на Загидуллу, рожица которого светилась гордостью и довольством. Илюхе не хотелось, чтоб Петька с Загидуллой ссорились, и он быстро заговорил:

— Че ты, Петька, дуться-то начал… А знаешь, сколько рыбы можно наглушить этой гранатой? Я вот видел, как солдаты глушили ее на Длинном озере. Толовой шашкой. Он, значит, шнурок поджег и ка-ак кинет ее на середку! Шашка потонула, а потом ка-ак рванет! И набрали солдаты целый мешок сомов, косаток да карасей во-о каких!..

Петька глянул на Илюху, на Загидуллу, вяло возразил:

— То шашка, а то граната…

— Гранатой, Петька, че хочешь подорвать можно!

Загидулла быстро поглядывал то на одного, то на другого и понимая, что судьба его находки почти решена, тоже встрял в разговор:

— Длинный озеро летом ходить будем. Зачим быстро кидать ее? Бух — и нету. А так вот она, здеся. Играться можно!

Петька косо посмотрел на него.

— Видал жмотика? С этим порыбачишь…

Но путь был дальний, а обида долго не держалась. К покосам вышли, уже дружно обсуждая детали будущего похода на Длинное озеро. А пока нужно было хорошо спрятать находку, узнать у дядьки Фрола или еще у кого из мужиков, как поудачнее грохнуть и что для этого нужно сделать с гранатой.

Солнце уже подбиралось к закату, когда они добрались до казармы. Между домами на укатанной дороге слышались крики и смех: мелюзга играла волосяным мячом в «высокого дуба». А у крыльца Слободкиных собрались ребята постарше. Были тут Илюхины братцы, Ваня Колесин, станционные Ленька Чалов, Пронька и Толик Калиткины, одетые в чистое. И Петька это сразу заметил.

— Че эт вы вырядились?

Оказалось, что в деревню привезли кино и скоро будут показывать. Последний раз кино они смотрели еще зимой, и потому путешественники обрадовались. А пока стали выкладывать на завалинку трофеи — шары и ролики, подшипники, цветные проводки, пружины, трубочки. Находки вызывали всеобщую зависть. Петька было уже потянулся рукой в сумку с пулями, но тут заметил идущую от сараев бабку Слободкиных — старуху высокую, строгую. Задыхаясь от ходьбы, она остановилась около табунка, подозрительно оглядела всех:

— Чего еще затеваете? Га?

— Мы ничего, баба, — торопливо отозвался Илюха. — Мы вот игрушки показываем…

— Еще железяк понаперли, — глянув через головы на завалинку, проворчала бабка и покосилась на внука. — А тебя где черти с утра носят? Опять, поди, в сопки шлындали? Га?

Илюха виновато набычился, молчал, но бабке некогда было дожидаться его признаний. Тяжело переваливаясь, она пошла дальше к крыльцу, наказав:

— Смотрите, чтоб без озорства тут!

Илюха притащил из летней кухни чугунок с треснувшим боком и стал высыпать в него самое драгоценное — пули. Увидев их, все притихли, широко раскрытыми глазами заглядывая в чугунок.

— Во! — освободив карманы, сказал Илья. — Свинец теперь лить будем…

Петька, растопыривший свою сумку для показа, шмыганул носом и, загадочно щурясь, сообщил:

— У нас и еще кой-чего есть. — Он подтолкнул локтем Загидуллу, который ждал своего часа в гордом молчании. — Ну? Или опять жмотишься?

Под взглядами нетерпеливых зрителей Загидулла вытащил гранату. Ребята замерли, не отрывая глаз от ребристого темного бока с железной скобой. Загидулла ухмыльнулся, подбросил гранату на руке.

— Видал, чего мы находили?

Ребята молчали. Лишь Толик Калиткин, осмелев, провел пальцем по разрезу и прошептал:

— Востренький!

Растерянный Пронька посмотрел на Петьку, на Илюху, переглянулся с Ленькой и, озабоченно хмурясь, сказал:

— Даете вы… И чего с ней делать?

Петька с Илюхой начали было рассказывать про рыбалку на Длинном озере, но тут из-за угла дома вышел Митяй Будыкин. Он только что помогал матери вскапывать грядки, руки его были запорошены землей, и одет Митяй был по-рабочему.

За последнюю зиму Митяй крепко вытянулся и раздался в плечах. А после отъезда в интернат Юрки Шарапова, Амоса и Семушки он остался самым старшим из ребят полустанка, и с ним приходилось считаться. Задирать Митяя в одиночку никому не хотелось — уж больно крепкую получишь подзатылину….

Ребятишки расступились перед Митяем и выжидающе примолкли. Тот сразу увидел блестевшие на завалинке железяки, повертел в руках шары, подшипник, потом запустил руку в чугунок и, пересыпая пули сквозь пальцы, склонив чубатую голову, вприщурку глянул на Петьку, на Илюху: