Нина Дашевская: Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук

– Иди-иди, – сказала она ему. – Нечего тут.

А потом медсестра и сама вышла: «Я ненадолго». И я остался в её кабинете один. А в кармане у меня… Как я догадался сунуть этот блокнот в карман? Зачем?!.

«Это ничем не кончится. Так ничего и не будет происходить, если я не открою коробку», – подумал человек. Он взял нож и попытался аккуратно отодрать скотч, но потом вдруг потерял терпение и решительно распорол коробку посередине.

Сверху лежал большой круглый предмет, завёрнутый в бумагу. Человек развернул шелестящий лист и увидел хлеб. «Хлеб», – подумал он и сам удивился: откуда ему известно это слово? И запах?

Хлеб успел зачерстветь. Человек взял его в руки и понюхал. Какой тяжёлый. И как пахнет! Голова закружилась, человеку пришлось сесть на табурет. Он попытался отломить кусок – не вышло. Тогда он взял нож и ударил им сверху по хлебу. Отлетело несколько кусков, будто ёлочная игрушка разбилась. Человек поднял с пола самую маленькую крошку, взял на палец и отправил в рот.

Необыкновенно.

Потом он ползал по полу и собирал всё, всё, чтобы не пропало. Пол всегда чистый – пыли тут неоткуда взяться. Только снеговая лужица натекла с коробки. «Хлеб, – думал человек, – теперь у меня есть хлеб! По крайней мере, некоторое время».

Коробка по-прежнему была почти полна. Сверху лежала бумага из-под хлеба; человек решил пока не смотреть, что там под ней. «Сегодня у меня есть хлеб. А там посмотрим».

Между прочим, Леська потеряла телефон. Она всегда всё теряет!

– Знаешь, что, – сказал ей папа. – Возьми вот эту «нокию» старую и ходи с ней. Пока не поумнеешь.

– Теряют не от глупости, – сказал я.

Потому что это несправедливо: Леська, конечно, вредная и вообще не подарок. Но моя сестра умная, это совершенно точно.

– А от чего теряют, по-твоему? – спросил он.

– От невнимательности, – объяснил я.

Леська вон и так сидит вся в слезах, зачем её ещё ругать? И тут я придумал вот что:

– Бери пока мой.

– Чего? – у неё даже слёзы высохли.

– Это что за аттракцион невиданной щедрости? – удивился папа тоже.

– Ничего. А я с «нокией» похожу. Это не щедрость, это… эксперимент.

– Какой эксперимент?

– Ну, – замялся я, – кажется, телефон меня иногда отвлекает.

– От чего? – заинтересовалась Леська.

– Вообще, – доступно объяснил я.

– Ясно, – усмехнулся папа. – Новая мода. Кнопочный телефон, пост и воздержание. А ты молодец, Тимофей. Я бы так, наверное, не смог.

Понятное дело – у него в телефоне какие-то банки, платежи, парковки, навигатор и ещё «полжизни». А у меня пока всего этого нет – попробую пожить так.

На следующий день Андрей вдруг попросил:

– Тимоха, друг ты мне или не друг – дай физику посмотреть.

Я не знаю, что со мной случилось, но я ответил:

– Не сделал. Сам не успел.

Почему я так сказал?!. Что мне, жалко ему физики? А «друг или не друг» – это же просто оборот речи! И потом, в медпункт меня вчера отвёл. И сидим мы вместе. Почему не друг?

Всё-таки нет. Вот Захар мог бы быть моим другом. А Андрей – просто сосед по парте.

Так глупо вышло, на физике меня спросили. Пришлось соврать, что я не сделал домашку. «Пару» схлопотал ни за что ни про что.

Зато потом на литературе был номер. Лидия Сергеевна нам говорит: дети, вы вообще стихи знаете наизусть какие-нибудь? Или у вас одни телефоны в голове?

Ну, Андрей, конечно, руку поднял.

– Я знаю. Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…

И косится на Мишку Толмачёва, у него палец сломан как раз. Вот же Андрей, скажет – ничего такого, а весь класс под партами хихикает.

– А посерьёзнее ты не знаешь стихов? – спросила Лидия Сергеевна.

– Знаю. Буря мглою небо кроет…

Кстати, Андрей хорошо читал. И когда в конце сказал: «Выпьем с горя; где же кружка?» – тоже все начали смеяться. Уж такой он человек.

А самые лучшие стихи рассказала Кира. Вот я не ожидал от неё.

Это Бунин оказался. А я думал, он только рассказы писал, не знал про стихи.

Вот Кира! Не зря у неё такая родинка. Я не ожидал, что она может такие стихи читать, вот так, при всех.