Георгий Юдин: Птица Сирин и всадник на белом коне

Поклонился Егорий ему до земли и пошел от шатра. «Чтоб тебя черт с квасом съел! — плюнул в сердцах. — Ишь какая птичка косопузая выискалась».

Через свист, гогот и жестокие удары плетками, стиснув зубы, к своим пробрался. Слышит, как кто-то из них цедит со злобой:

— Что, иуда, продался за кусок лепешки? Жалко, руки связаны, да я тебя все одно ночью зубами загрызу!

— Лежи, дурак, помалкивай, — спокойно отвечает Егорий. — Слушайте, мужики, — зашептал, чтоб охрана не услышала, — надумал я одну хитрость. Если получится — быть нам свободными. Только не спрашивайте ни о чем, а делайте, как скажу.

Помолчали мужики, подумали, а тот, что вместе с Егорием в плен попал, говорит:

— Я его в бою видел. Не подведет. Сказывай, что делать надо?

Наутро, как только солнышко из-за края земли несмело выглянуло, к тому месту, где пленники лежали, притащили всадники целую гору бараньих и овечьих шкур.

— Ну, братья, за работу, — говорит Егорий, — семь дней у нас всего. Берите острые кости вместо шила да жилы вместо дратвы и сшивайте меж собой шкуры по пять в ширину и сто штук в длину, чтоб вроде ковра длинного получилось.

Охрана пленникам веревки на руках перерезала, и принялись мужики шкуры тачать. Все лучше, чем без дела томиться. А Егорий зачем-то белый коровий скелет шкурами обтягивает.

Шесть дней в трудах пролетело. Десять человек от ран умерло, а те, кто жив, из последних сил все шьют и шьют.

Под вечер сам «повелитель вселенной» на пятнистом жеребце с охраной прискакал.

— Эй, урус! Готова твоя работа?

— Завтра, как уговорились, закончим, — отвечает Егорий.

— Ну, смотри, рыжая борода! Костер у меня уже готов, — стеганул коня и умчался в степь.

Вот уже первая звездочка на небе робко мигнула, за ней другая. Последняя ночь наступила.

— Все, — говорит Егорий, — кончай шить. Собирайте теперь вокруг черепа и кости бараньи и к шкурам привязывайте.

— А это «добро» зачем? — спрашивают мужики.

— Потерпите маленько, скоро узнаете.

Стали собирать черепа да кости по степи. Их тут как камней в горах валялось — любило поесть кочевое войско. А сам Егорий незаметно к повозке ихнего лекаря подкрался и вытащил оттуда мешочек серы и разных трав сушеных. Потом большой медный кувшин воды на костре вскипятил и бросил туда все травы да еще степного дурмана пучок добавил. Из кувшина такой пряный дух по степи повалил, что кони стали всхрапывать, а стражники повскакали, кричат возбужденно:

— Эй, урус! Брага варишь?

— Да нет, — отвечает Егорий, — узвар крепкий. Мужиков погреть.

— Дай сюда! Сами замерзли. Мужики завтра на костре погреются.

Вырвали у него кувшин и вылакали все до дна. Тут и ударил им дурман в голову. Выронили пики и повалились наземь без памяти.

Вскочил Егорий на ноги, глаза горят.

— Ну, братья, пора! Лови их лошадей и станови по два в ряд друг за дружкой. Теперь бараний ковер берите и коней покрывайте. Да кверху, кверху мехом-то!

— Да что ж это будет, Егорий, скажи толком?

— А будет это лютый Змей Горыныч. Он-то нас и спасет.

Глянули мужики, и впрямь кони под мохнатой, до земли, пятнистой попоной на огромную, стоногую змею похожи!

— Вот страсть-то! — крестятся. — А башка-то где?

Раскидал Егорий кучу сухой травы, а под ней страхолюдная драконья башка лежит с оскаленной пастью. Мужики с перепугу шарахнулись. Потом пригляделись, а это не страшные зубы из пасти торчат, а ребра коровьего скелета, что Егорий шкурами обтягивал.

— Поднимай башку, не бойся, — поторапливает Егорий, — на первую пару лошадей привязывайте. Потом сами под шкуры полезайте и, как свистну, стегайте коней что есть мочи и орите так, чтоб чертям тошно было.

Когда мужики проворно под шкуры влезли и вцепились в конские гривы, Егорий запалил в костре факел и в змееву голову влез.

— Ну, братья, не отставай!! — Да как свистнет Соловьем-разбойником — конь на дыбки взвился!

Тут мужики лошадей стеганули, взвыли зверями дикими — самих мороз по коже со страха продрал.

И понеслись все разом!

Вражье войско пробудилось от шума, глаза в темноту пялят, не поймут, что стряслось. Гудит, дрожит земля от топота, все ближе, ближе, и вдруг полыхнуло впереди пламя, и вмиг озарился страшный, огнедышащий дракон. Огромный, мохнатый и прямо на них несется! Из зубастой пасти огонь и желтый дым валит, из глаз красные искры сыплются, по бокам черепа и белые кости гремят, а сам ревет так жутко, что кровь в жилах стынет.