Константин Курбатов - Чуть-чуть считается

Нет, четвёртый «б», к сожалению, так к этому и не привык. Но всё же от строгих слов Светланы Сергеевны ребята притихли. И притихнув, с нетерпением поглядывали на учительницу.

– Беда мне с вами, – качнула головой Светлана Сергеевна. – Ох, беда!

Вишнёвые клипсы в ушах Светланы Сергеевны вспыхнули огоньками. Ребята собрали воедино всю свою волю и совсем притихли.

– Ладно уж, непоседы, – сдалась Светлана Сергеевна, – можно по домам.

– Ур-р-р-а-а! Бум! Трам! Бом!

У дверей вмиг образовалась пробка.

Девчонки визжат, мальчишки нажимают. Витя с разгону воткнулся правым плечом в пробку. Рядом с ним пробивал дорогу Любе Федя.

И тут сзади раздался голос Светланы Сергеевны:

– Витя Корнев, задержись, пожалуйста, на минутку. Мне нужно с тобой поговорить.

– Со мной? – убито спросил Витя, выбираясь из толкучки у двери. – А почему со мной? Чего я такого, Светлана Сергеевна, сделал? Все вон толкаются.

– Задержись, пожалуйста, – повторила Светлана Сергеевна.

Она сидела за учительским столом, поглядывала на пробку в дверях и проверяла тетради.

Пробка вылетела наконец в коридор. В образовавшийся проход торопливо хлынули девочки.

– Иди сюда поближе, Витя, – сказала Светлана Сергеевна, когда класс опустел.

Витя подошёл. Насупившись, буркнул:

– Я больше не буду толкаться.

– Не будешь? – удивилась Светлана Сергеевна. – Вот чудеса-то начнутся. Но я не об этом, Витя. Я тебя о дедушке хотела спросить. Как у Николая Григорьевича дела?

– О дедушке? Так… хорошо у дедушки дела. Прямо очень замечательно. В горисполкоме ему обещали, что скоро дадут квартиру.

Витя рассказал, как дедушка ходил в горисполком, как его там хорошо приняли и какой довольный дедушка вернулся домой.

– А как дедушка себя чувствует? Я, Витя, понимаешь, хотела пригласить его к нам в класс, чтобы дедушка рассказал, как воевал, про минно-торпедную авиацию. Согласится он, как ты думаешь, у нас выступить?

– Он вообще-то неважно себя чувствует, – сказал Витя. – Радикулит у него сильный. Вчера опять «скорая» приезжала, уколы делали. Но если его попросить, он придёт, он такой. Я его попрошу. Можно, я побегу, Светлана Сергеевна? А то там меня ребята ждут.

– Беги, беги, – улыбнулась Светлана Сергеевна.

В коридоре было пустынно и тихо. Ни души. Лишь со стен внимательно следили за Витей строгие портреты писателей и учёных. Витя промчался по коридору и свернул к лестнице. Он знал, что на улице его ждут Люба с Федей.

По ступенькам лестницы Витя набрал такой темп, что на площадке не смог завернуть. Вылетел к самому окну. А на подоконнике собственной персоной – Вася Пчёлкин. Сидит боком, свесив ногу.

– Привет, мелочь пузатая? Как ты думаешь, кого я тут поджидаю?

– Кого? – холодея, спросил Витя, сразу вспомнив обо всём, что произошло на кладбище.

– А ты, килька, не догадываешься?

– Если ты, Вася, про кладбище, – проговорил Витя, – то мы про тебя никому ни словечка не сказали. Честное пионерское, не сказали.

– Ещё не хватало, чтобы вы раззвонили про кладбище, – сказал Вася. – Да я вас всех тогда насмерть поубиваю. А пока я тебя легонечко, пока я тебе небольшой должок за прошлое отдам.

– Но ведь ты обещал дедушке, что не будешь нас трогать. Ты ему обещал, что даже будешь защищать нас!

– Ишь, в лоб тебя по затылку, прыткий какой. – сказал Вася. -Защищать! Я вот тебе сейчас вместо ног спички вставлю, а ты иди попробуй пожалуйся своему деду. Пожалуйся, пожалуйся. Я тебе тогда не только ноги повыдёргиваю.

– Ты врун! – закричал Витя. – Ты обманщик! Мы так и знали, что ты прямо врун и обманщик! Ты говоришь одно, а думаешь другое! Ты совсем и не гражданин вовсе!

– Тю! – удивился Вася. – Видели гражданина. Ты, что ли, гражданин? Почему же ты тогда мне не сказал, что вас с Прохоровым вызывали на эшафот? Любу вашу, оказывается, не вызывали, а вас вызывали. И вы Ивану Грозному наврали там на меня. Выходит, кто из нас не гражданин? – закончил Вася, спрыгивая с подоконника.

От первого удара, который последовал сразу за прыжком, Витя сумел увернуться. Васин кулак шёл с прицелом прямо в глаз. Витя сжался и присел. Кулак просвистел у него над головой.

Дело принимало худой оборот. На лестнице – никого. Ход вниз Вася перекрыл, не прорвёшься. Вверх бежать без толку, всюду тупики.

И тут Витя вспомнил про Светлану Сергеевну, которая осталась в классе. Лучше позорное бегство под защиту учительницы, чем унизительное избиение. Впрочем, Витя не очень рассуждал, что лучше. За него рассудили ноги. Они вихрем вознесли его вверх по лестнице.