Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

Перегнувшись через огромную голову Тыквера, Мэй наклонилась к переднему оконцу, за которым сидел на козлах невидимый кучер, и продемонстрировала ему свои серебряные стрелы. Беа схватила ее за руку:

— Только не ошибись. Карета не остановится, пока не прибудет куда надо.

Мэй кивнула. Не исключено, что и там тоже все разрушено, как и повсюду в Навсегда. Но что еще остается?

— Хламовые горы! — наконец выпалила Мэй после недолгого раздумья.

Карета взяла с места в карьер и понеслась со скоростью молнии.

— Ррияаау! — взвыл Пессимист. Не удержавшись на окне, он замолотил лапами по воздуху и вылетел на мостовую, прежде чем остальные поняли, что происходит.

— Киса! — рванулась Мэй. — Стойте!

Но карета не остановилась. Мэй принялась дергать двери, сначала одну, потом вторую, но обе оказались накрепко заперты. Хотела выскочить в окно — не пролезли даже плечи. Высунув головы из окон, пассажиры успели увидеть душераздирающую сцену — как Пессимист приземляется прямо посреди мостовой под ноги вампиру.

Все произошло слишком быстро, словно во сне. Пессимист поднял глаза на вампира и невинно мяукнул. Подол черного плаща взметнулся, накрывая его с головой. Плавно, будто ему под ноги каждый день сваливаются кошки, вампир развернулся туда, откуда шел, и растворился в тумане. Словно ни его, ни Пессимиста и не было на этой улице.

— Стой! — завопила Мэй. Внутри у нее все оборвалось. — Стой!

Но карета неслась дальше, ускоряя ход. Колеса уже не касались булыжной мостовой.

Люциус мягко взял Мэй за локоть и боднул ее лбом в плечо. Мэй в отчаянии махала руками из окна.

Но поделать уже ничего было нельзя. Портоград растаял в лунно-туманной дали.

Они ехали несколько часов, временами приближаясь почти вплотную к лоснящейся глади Мертвого моря, а потом повернули на север, и за окном потянулась скучная равнина. Убитая горем, Мэй не отрываясь смотрела в заднее окно. Беатрис, утешая, взяла ее под руку, и Мэй то и дело стискивала подружкины пальцы. Тыквер, нарыдавшись, уснул и теперь храпел, обмякнув, как тряпичная кукла, у девочек на коленях.

— Ай! — вскрикнул Фабио, вскакивая с места. — Мадам, я попросить бы! — Увидев недоуменные взгляды друзей, он возмущенно ткнул пальцем в леди Говард: — Она щипать меня за зад.

Все в изумлении посмотрели на хозяйку кареты, но та продолжала молча испепелять глазами пространство, поджав синеватые губы.

Фабио задумчиво подкрутил усы и неохотно опустился обратно на колени к аристократке. Через несколько минут он подскочил снова:

— Леди Говард, как вам не стыдно? — Однако на щеках его играл легкий румянец, а в усах притаилась улыбка.

И вот наконец они показались в левом окне — огромные горы мусора, словно вырастающие в беспорядке из пустынной равнины. Все замолчали.

Беатрис, в волнении стиснув руки на коленях, прижалась носом к стеклу. Когда-то обитатели этой свалки, основавшие Селение неупокоенных душ, здорово помогли Мэй и ее приятелям. Но кто знает, теперь тут они или их всех, вместе с мамой Беатрис, как и прочих жителей Навсегда, угнали в неведомую даль.

И еще, хотя вслух этого никто не высказал, не факт, что поселенцы, даже никуда не девшись, примут Мэй с распростертыми объятиями. В последнюю встречу они все были уверены, что Мэй прибыла спасать Навсегда. А она взяла и сбежала.

Резко накренившись, карета вдруг остановилась. Двери распахнулись, и всех выбросило наружу. На песке образовалась куча мала. Отряхиваясь и помогая друг другу, путешественники поднялись на ноги.

Вокруг стояла мертвая тишина. В ясном, безлунном небе, как прежде, мелькали падающие звезды — Мэй не видела такого неба с самого возвращения в Навсегда. Проводив несколько звезд восхищенным взглядом, она снова развернулась туда, где остался Портоград.

— Пессимист найдет дорогу, — обнадежил Люциус. — Обязательно.

Мэй не сводила глаз с горизонта. Вообще-то кот и вправду куда самостоятельнее любого из них. Но на сердце у Мэй лежал камень. Если прямо сейчас сесть в карету и вернуться в Портоград…

— Пошеееел!

Пронзительный вопль сорвался с тонких губ леди Говард. Через миг карета уже неслась в облаке пыли на край земли. Переглянувшись, друзья проводили ее взглядами — теперь самое большее, чем они могли помочь Пессимисту, — это идти дальше.