Мишель Кастильо - Танги

Танги поцеловал руку отцу Пардо. Он заколебался, потом стал на колени. В коллеже был обычай благословлять всех уезжающих. Отец Пардо положил руки на голову Танги и благословил его своим спокойным голосом. Танги встал. У него было тяжело на душе. Он чувствовал, что отец Пардо так же взволнован, как и он сам, и не хотел прибавлять ему огорчений. Не оборачиваясь, спустился он во двор. Там ждали его четыре сестры, ведавшие кухней, хозяйством и лазаретом. Они ласково попрощались с ним. За ними подошли Маноло, Платеро и Жослен. Наконец Танги сел в машину коллежа, бросил последний взгляд на училище и заметил неподвижную фигуру отца Пардо у окна. Танги закрыл глаза. Машина поехала мимо полей и оливковых рощ. Плоды блестели при лунном свете. Он приехал в Баэцу на вокзал как раз вовремя и сел в поезд. Экспресс был переполнен. Сначала Танги стоял в коридоре, потом уселся на свой чемодан. Он не знал, в котором часу поезд прибывает в Мадрид: он забыл посмотреть расписание. Танги пытался думать о чем-нибудь постороннем, чтобы отвлечься от своей печали, но ничего не находил. Так он и ехал, ни о чем не думая…

В Мадриде Танги поселился у монахов, к которым его направил отец Пардо. Дом их находился неподалеку от парка Ретиро. Танги надо было лишь пересечь этот парк, чтобы очутиться у французского консульства, где он бывал почти каждый день.

Там его принимала очень милая пожилая дама, по имени госпожа Берар. Маленькая, с седыми волосами и накрашенными губами, она была с ним очень приветлива и называла «молодым человеком». Она действовала на Танги ободряюще. Он, не тревожась, шел в консульство, так как знал, что встретит ее там. Она казалась очень озабоченной его положением. Чтобы доказать, что консульство занимается его делом, она показала ему толстую папку, в которой хранилась переписка между Министерством иностранных дел во Франции и французским консульством в Мадриде, — там накопилось несколько десятков писем. Она говорила, что теперь просто не знает, как еще ему помочь. А он настаивал на том, чтобы ему разрешили вернуться во Францию, предлагал даже поступить там добровольцем на военную службу. Ему казалось, что этого ему не имеют права запретить, ведь он француз. Но госпожа Берар с бесконечным терпением пыталась втолковать ему, что он должен заявить, к кому едет. Как-то раз она назвала его «мой милый молодой человек» и тихонько сказала:

— Знаете, ваш отец не очень-то достойный господин. Его упорное нежелание отвечать ставит нас в очень затруднительное положение… Надеюсь, что вам все же удастся попасть во Францию.

Выходя из консульства, Танги шел погулять в парк Ретиро. Он чувствовал себя опустошенным. Он любил бродить по розарию или слушать игру шарманок. Они играли старые мадридские хоты. Танги смотрел на гуляющих с детьми нянек в голубых кофтах и белых передниках. Порой он доходил до пруда. Молодые люди катались с девушками на лодках и пользовались случаем сорвать поцелуй у своих милых. Они забавляли Танги. Он улыбался и говорил себе, что жизнь хороша.

Наконец, когда истекло два месяца в бесплодных хлопотах, ему пришлось принять решение: либо возвращаться в коллеж, либо найти средства к существованию. Он представил себе, сколько на него посыплется вопросов, если он вернется назад, и предпочел искать работу.

Сначала он пошел попрощаться с госпожой Берар. Ему было почти грустно при мысли, что он ее больше не увидит. Он горячо поблагодарил ее и извинился, что доставил ей столько хлопот. Госпожа Берар была огорчена. Она выразила сожаление, что не сумела ему помочь, но никто не может заставить его отца сделать то, чего он не хочет. Танги понимал. Он улыбнулся и покинул дом, где потратил столько часов, пытаясь вновь обрести свое место в жизни.

Он решил отправиться в Барселону, чтобы искать себе работу, ибо в Мадриде было очень трудно устроиться. Итак, он сел на поезд, но ему было грустно расставаться с Мадридом. Он любил Мадрид, а Барселона казалась ему грязным и неприятным городом. Но он сказал себе, что самое главное — работа и что в грязных городах, вероятно, легче найти работу, чем в хороших.

Танги старался найти работу. Но это было нелегко. Всякий раз, как он предлагал свои услуги, служащие смотрели на него враждебно. Однако Танги говорил себе, что нет ничего постыдного в том, что человек хочет работать. Он внимательно прочитывал отделы спроса и предложения в газетах. Покупал их с раннего утра и поскорей бежал по адресам. Ему всегда отвечали либо: «Пришлите заявление», либо: «Зайдите через неделю». Танги знал, что значит «зайдите через неделю», но он не знал, будет ли еще жив к тому времени. Он проводил долгие часы в спертом воздухе приемных. Ожидающие, сидя рядом с ним на скамьях, разворачивали окурки и, собрав табак, свертывали папиросы; другие кашляли и плевали на пол. Танги сидел, прислушиваясь к приглушенному шуму города. Спустя два-три часа выходил чиновник и прикалывал к двери записку: «Работы нет». Тогда все вставали и безропотно удалялись.