Елена Нестерина - Мальчишка в нагрузку

Наташка не отставала:

– А вы с ним как мальчики теперь дружить будете?

– Это как? – Жужины глаза слипались. Очень, очень ей спать хотелось…

– Ну, танцевать, например, на «Огоньке» с ним не будешь ведь, да?

– На каком «Огоньке»?

– Коломыя, ну ты темная! – Наташка картинно махнула пальцами с длинными фиолетовыми ногтями. – В театре в конце каждой четверти устраивают такой «Огонек». Дискотека, концерт с номерами… Как его, черта, называют-то?.. «Капустник», вот! Потом еще игры разные для мелких, конкурсы, подарки… Там все по-серьезному.

– Понятно, – кивнула Жужа и улеглась на парту. Сегодня она была в парике, но каком-то таком незатейливом и невзрачном, что многим, и особенно учителям, казалось: наконец-то этой девочке надоело выпендриваться, и она без всякой тюбетейки и платка в школу пришла… Парик был старым, искусственным, а потому кусался и спать Жуже не давал. Пришлось подняться и слушать Наташку Кривцову.

– Ну так ты не ответила! – добивалась Наташка. – Если тебя Стив будет приглашать, ты же ведь не пойдешь.

– Куда приглашать?

– Жужа!!! На танец! – воскликнула Наташка. – Не тупи!

– Сама не тупи, Кривцова, – усмехнулась Жужа. И, оглянувшись на одноклассников, которые мотались туда-сюда по классу в ожидании начала урока, зашептала: – Если я Женя Коломийцев, то, значит, меня Степка приглашать просто не будет. Что он, дурак – пацана приглашать.

– Это да… – мелко-мелко закивав, согласилась Наташка.

Напоминала она сейчас умную курицу – и Жуже очень захотелось ее разыграть.

– Так что, мадемуазель Кривцова, обломитесь насчет Степки: все танцы будут мои!

– То есть что же – все-таки вы будете мальчик с мальчиком танцевать? – ехидно заметила Наташка.

– Почему? – удивилась Жужа.

– А потому, что все танцы, говоришь, будут твои, – пояснила Наташка. – И что типа обломись, Кривцова, насчет Стива…

Жужа засмеялась.

– Наташка, ну и балдень же ты! Все танцы будут мои потому, что я ТЕБЯ стану приглашать. Тебя, и больше никого, на каждый танец. Из вредности! Так что не удастся тебе ни с твоим Стивом, ни с какими-нибудь другими мальчишками поплясать!

Наташка опешила.

– А ведь правда…

Жужа показала ей язык.

– Слушай, Жужа, нет, так не надо, – заволновалась Наташка. Ей уже нужно было покидать Жужину парту – в класс пришла учительница. Но и договорить, выяснив вопрос до конца, надо было обязательно. – Не нужно, не приглашай меня, ладно? Меня девчонки запозорят… Ты как мальчик не особо котируешься в театре. То есть я с другими ребятами хочу танцевать…

– Приглашу!

– Не надо!

– Сударыня, позвольте ангажировать вас на тур вальса… – веселилась Жужа, пропуская мимо ушей, что она не котируется – пусть даже и всего лишь как мальчик.

– Ну Жужа!

– Хе-хе!..

– Девочки! Садитесь по местам, был звонок на урок! – Учительница прервала драматический диалог Наташи и Жужи.

Жужа любила всех разыгрывать, не думая о последствиях. А у Наташи на этот театральный «Огонек» были очень большие планы.

– Коломийцев? Женя? Это ты? – Виктория Кирилловна глазам своим не верила. – Это ты сделал?

Перед ней на сцене, привешенный вверху за металлические крепления колосников, покачивался большой цилиндрический белый фонарь – очень легкий, почти прозрачный…

– Ну надо же – он смотрится еще лучше, чем бумажный! Женя, но как ты его сделал? – восхищалась Виктория Кирилловна, вытащив Жужу из зрительного зала.

– А с чего вы взяли-то, что я? – буркнула Жужа, пряча удивление.

Хотя быстро поняла, что догадаться было несложно: раз и Мебель, и Генка отказывались признать свое авторство, значит, остается она – в смысле Женя Коломийцев.

…Всю ночь Жужа лепила новый фонарь взамен испорченного ею. Стараясь, чтобы он был похож на старый и формой, и размерами. Рисовой китайской бумаги у нее не было, и девочка приспособила для своего изделия тонкую накрахмаленную марлю. «Фиг порвешь такую марлю! – подумала она, пробуя тряпичный бок фонаря на разрыв. – Вот и хорошо, дольше прослужит».

Поэтому-то ей и спать в школе хотелось, поэтому она и ушла сегодня бессовестно с классного часа. Прибежала домой, схватила фонарь и умчалась в театр.

И только у самого входа, увидев, как Серега Мебель и его сестра заходят в дверь, вспомнила: а переодеться-то?! А Женей Коломийцевым нарядиться? Вот ведь проклятый склероз!!!

На первой космической скорости, не разбирая дороги, понеслась девочка домой. Впрыгнула в штаны – трубы с парохода, скинула паричок, напялила балахон, капюшон его на самые глаза натянула. И вернулась во Дворец детского творчества. Повесила этот фонарь на сцене. А дальше… дальше Виктория Кирилловна обрадовалась.