Елена Нестерина - Первое слово дороже второго

И вот все ребята двинулись ко входу в клуб. Чтобы не путаться у них под ногами, а гордо и независимо предстать во всей красе, Оксана, опережая их, шмыгнула в дверь, протянула Розите деньги, посмотрелась в висящее на стене подбитое зеркало и приготовилась. Она должна пригласить Комарикова на медленный танец. И она это сделает! Это нормально, что первый шаг будет сделан ею…

Она уже была вся в мечтах. И не видела, как Миша, вместо того чтобы войти в клуб, подошёл к своему мотоциклу, прислонённому к стене, вывез его на дорогу – и умчался!

Бабушка и дед сидели у телевизора и с упоением смотрели игру в вопросы и ответы. Дедушка болел за одну команду, бабуля за другую, оба кричали, подсказывая бестолковцам, которые тормозили по ту сторону экрана, и ссорились. Пару раз дело доходило чуть ли не до рукопашной. Да. Вот такие горячие родственники были у Зины Свиридкиной!

Сама она валялась на кровати в другой комнате, грызла баранки и пыталась читать книги, которыми её обложили домашние воспитатели. Наушники чуть ли не подпрыгивали у неё в ушах – и от такой громкости Зине самой стало уже дурно. Но по-другому было нельзя. Если бы её музыка не перекрывала телевизор, голосящий на всю катушку, девочка уже давно начала бы бросаться на стены и кусать мебель.

Поэтому, как поскрёбся в её окно Миша Комариков, она не услышала. Не услышала, как он постучал сильнее. И он ещё долго бился бы в окно сидящей под домашним арестом Зины – так что в конце концов дед и бабушка его заметили бы и прогнали. Но тут Зина сползла с кровати и отправилась на кухню за новыми баранками. Взгляд её упал на окно – что-то там за стеклом мелькнуло… Увидела приплюснутую к стеклу физиономию уже порядком рассвирепевшего друга, выключила плеер – и, оглянувшись на закрытую дверь своей маленькой комнаты, подскочила к окну.

Пантомима в бессловесном исполнении Зины и Миши, который прыгал по ту сторону окна, означала следующее:

– Не выйдешь, значит, гулять?

– Нет. Эти сатрапы не пускают…

– Я на мотоцикле. Давай покатаемся!

– Давай! Но как я выйду?

– Вылезай в окно!

Зина подумала-подумала… Там, на улице, свобода! Там Михин мотоцикл – скорость, ветер, радость. А ещё на улице холодно. К вечеру, как сообщили телесиноптики, даже подморозило. А на ней, на Зине, только лёгкая домашняя одежда. Всё тёплое – её ботинки, джинсы, куртку, шапку – дед с бабкой в свой диван засунули и сидят теперь на нём, довольные. Не пробраться. Да Зина хоть бы и в их валенках и телогрейке умчалась бы – но ведь эти престарелые Макаренки в своей проходной комнате любые попытки прорваться к выходу блокируют. Даже на кухню и к туалету провожают её пристальными взглядами, отвлекаясь от радости общения с вопящим телевизором!

А вот спят они крепко! Но это когда неугомонные телезрители и бдительные сторожа только уснут…

И всё же Зина решилась. Вырвала из тетради листок, написала крупными буквами:

МИХА!

КАК ЗАСНУТ, Я ВЫЛЕЗУ В ОКНО!

НАЙДИ МНЕ БОТИНКИ И КУРТКУ!

Приставила его к стеклу.

Прочитав послание, Миша просиял. Кивнул: понял! Махнул рукой: «Жди, я скоро!» И исчез в темноте.

Сразу повеселевшая Зина сбегала-таки за баранками, заодно проверила обстановку – всё в порядке, тюремщики сидят, смотрят свою ненаглядную игру, ничего не заметили… Вернулась в комнату, схватила книжку – и прочитала пьесу про горе, которое возникает от большого количества ума. Почти ничего не поняла – и обрадовалась этому! Раз ничего не поняла, значит, ума нет. А раз его нет, то и горя не будет – только счастье!

Счастье наступило быстро. Передача с игрой закончилась, заверещала-замычала реклама. Дедушка с бабушкой сразу наступили на горло её жизнерадостной песне, отключив звук. И уселись пить чай. Кроткой Зине, которую тоже пригласили к столу, дали плюшку. А когда Зинаида рассказала своими словами краткое содержание только что прочитанного произведения «Горе от ума», бабушка так расчувствовалась, что достала из холодильника плитку шоколада и протянула её внучке. Зина не стала ею делиться, а спрятала в карман – им с Михой пригодится как раз пропитание, подумала она.

С приятным чувством, что они всё делают правильно, помогая девочке получать образование, дедуля и бабуля улеглись спать. И сон их после такого радостного события обещал быть глубоким и спокойным.

Миша Комариков уже несколько раз появлялся то в одном, то в другом окне, призывно взмахивая своей детской курткой и кроссовками, из которых давно вырос. Но Зина выжидала. И лишь когда дедулин храп стал ровным и стабильным, она открыла в своей комнате окно и выпрыгнула на улицу. Экипировавшись в детские обноски Мишки, Зина спрятала комнатные тапочки во дворе, осторожно выскочила за калитку.