Людмила Харченко - Орленок

— И тогда скажешь? — с надеждой посмотрел на него Андрейка. — Мне очень нужно, понимаешь?

«Что же ты ничего не предпринимаешь, Вадим? Ты же комсомольский секретарь, — думал о себе Вадим, распиливая вместе с матерью сучковатое дерево, принесенное им из лесу. — Незнакомые тебе мальчишки вытащили из немецких машин аккумуляторы и побросали их в овраг. Как тогда немцы бесились! Генка где-то пропадает, может, и он что делает. Таня Соколова и та уже героический поступок совершила, Тольку освободила. Пусть вместе с Ниной Васильевной. Пусть!».

И вдруг Нина Васильевна предстала перед ним не просто учительницей. Она же коммунистка. Как он не подумал об этом раньше! И приглашала она его к себе! Наверное же, не блины есть!

— Дурак! — выругался он вслух.

— Кто дурак? — спросила мать, худенькая черноволосая женщина.

— Я.

— Это почему же?

— Потому, что к учительнице не пошел.

— А что тебе там?

— Надо, мама.

— Раз надо, иди.

Мать была уверена, что Вадим глупостей не натворит. Ее муж приучил сыновей — старшего Сергея и младшего Вадима — к рассудительности и самостоятельности. Сейчас, когда Сергей и отец были на фронте, Вадим стал особенно серьезным.

Вадим аккуратно сложил в сарае дрова, переоделся и отправился к учительнице.

У Нины Васильевны встретил Толика Володина, Таню Соколову и Валю Зорину. Они оживленно разговаривали. Оказывается, все были очень хорошо осведомлены о том, где что происходит. На заводе «Красный металлист» почти ежедневно выпускают брак. Возле Пелагиады поезд сошел с рельсов и, говорят, что это не единственный случай. По городу расклеены приказы о мобилизации юношей и девушек в Германию, а рядом — листовки, призывающие бороться с оккупантами.

Вадим спросил у Анатолия, как он живет. Отвечая на вопрос, Анатолий поймал на себе внимательный взгляд Шевцова. «А Толька-то взрослее стал», — подумал Вадим.

— Вам нужно быть дружнее сейчас, чаще встречаться, — посоветовала учительница, провожая ребят.

— Вадим, ты можешь задержаться? — обратилась Нина Васильевна к Шевцову.

Когда они остались вдвоем, Нина Васильевна усадила Вадима за стол, сама села напротив.

— Вадим, я верю в твердость твоего характера, поэтому буду с тобой откровенна. Но прежде ответь: ты что, сложил с себя полномочия комсомольского секретаря?

— Нет, Нина Васильевна! Вот я и пришел, чтобы посоветоваться с вами, что делать?

— Тогда вот что. Свяжись со своими комсомольцами, с надежными ребятами. Возьмите под наблюдение здание гестапо. Присмотритесь, кто часто ходит туда из русских. Проследите потом, где он живет, узнайте у соседских ребят его имя и фамилию и сообщите мне. Разумеется, Вадим, что о моем разговоре с тобой никто не должен знать. Никто. Понял? Это одно. Другое. Молодежь забирают в Германию. Вы можете этому помешать. Как это сделать? Возле фашистских воззваний пусть ребята наклеивают наши листовки. Поручи это расторопным парням и девчатам. Кстати, привлеки и Геннадия Голенева. По-моему, его боевой характер подходит к любому заданию. Только держи его в руках, чтобы он головы не терял. Смелость ведь тоже должна быть умной. Он недавно на улице наскочил на меня, — учительница улыбнулась. — Взъерошенный, как воробей. Что с тобой, спрашиваю.

Говорит, немцев навел на ложный след — они одного товарища искали. Ну, немцы почувствовали, что мальчишка крутит, и за ним… Да ты знаешь его, на всю школу был самым отчаянным! Словом, ты, Вадим, смотри. И зря никуда не лезьте. Понял? Дня через два придешь ко мне.

— А листовки мы сами напишем, Нина Васильевна?

— Я сказала, придешь ко мне!

Ольга Ивановна уже в который раз заглядывала в опустевший чемодан. Что продать, чтобы купить хлеба и картошки?

А сегодня Ольга Ивановна сказала:

— Я больше не могу… — Слезы задрожали у нее на ресницах. И, чтобы не показать их, нагнулась, будто в поисках шпильки, а сама украдкой вытерла глаза.

— Больше ты, мама, не пойдешь менять вещи. Я буду работать.

Геннадий видел, как вздрогнула мать.

— На немцев? Нет, нет, сынок…

— Да, мама, — твердо сказал Геннадий. — Нас же трое, — он показал на маленькую соседскую девочку Галю. Она подняла бледное личико на Геннадия, указательным пальцем старательно ковыряла дырочку в сатиновом платьице.