Елена Усачева - Не время для шуток

За сегодняшний короткий день Маканина до того устала, что была уже не в состоянии выдумывать.

– Да. Тобой интересуется один человек, – вяло кивнула она.

– А почему через тебя? – Лицо Леры не выражало никаких эмоций. Только глаза стали напряженными.

– Не знаю, – вздохнула Маканина. – Я больше ничего не знаю.

– Высокий, с темными волосами? – Гараева не говорила, а выплевывала из себя слова. – Смотрит внимательно?

– Смотрит, – согласилась Олеся.

– Ты ему кто?

Вопрос застал Маканину врасплох. Она не задумывалась, почему Павел именно ее выбрал посредницей в этом сложном деле. С каким бы удовольствием она ни о чем не слышала!

– Никто. Просто он попросил помочь.

Олеся почувствовала страшную усталость. Все вокруг играли, и только ей в этой игре места не было.

– Помочь в чем? – сыпала вопросами Лера.

Вот привязалась! Главное, как вовремя…

– Подойди к нему и поговори сама, – взорвалась Маканина. – Что вы все через меня-то делаете? Я вообще ничего не знаю!

Гараева секунду внимательно смотрела ей в лицо, а потом резко повернулась и убежала.

Поговорили… Что ж за день такой?

Маканина успела сделать всего несколько шагов за территорию школы, как на нее свалился Павел.

– Ну, что? – спросил он, спрыгивая с забора.

– Быковский, у тебя совесть есть? – Хорошо, что хоть здесь можно было не играть. – Меня из школы выгоняют, а он со своей любовью лезет!

– Что она сказала? – Павел пропустил мимо ушей замечание одноклассницы.

– Ничего. – Олеся пошла вперед. – Она тебя заметила. Говорит, внимательно на нее смотришь. А еще она много читает и стреляет из лука.

– Из чего? – Быковский остановился, и Олесе тоже пришлось останавливаться, чтобы не кричать через плечо.

– Спортивная стрельба из лука и метание томагавков в назойливых поклонников.

– У нее кто-то есть?

– Кажется, нет.

Все-таки это было невыносимо! Олесе вновь захотелось плакать – на фоне чужого глобального счастья она почувствовала себя окончательно раздавленной.

– Передай ей записку.

Олеся покрутила в руках в несколько раз сложенный листок бумаги. Сквозь оборотную сторону просвечивали чернила – написано было много.

– Быковский, – тяжело вздохнула Маканина, поднимая голову, – ты что, издеваешься?

Павел смотрел куда-то вдаль. Он снова был не здесь и не сейчас. Все ясно. «Вышел из себя, вернусь не скоро!»

– Помоги, – жалобным голосом попросил он. – Это, наверное, сложно понять, но пока я не могу к ней подойти.

– Трусишь, что ли? – насторожилась Олеся. До недавних пор за Быковским не было замечено подобных качеств.

– Не в этом дело, – покачал головой Павел, разворачиваясь, чтобы уйти. – Кстати, тебя в школе искали.

– Да знаю я, – вздохнула Маканина, пряча записку Быковского в карман. – Воспитывать будут…

Она глянула на Павла, но он смотрел на здание школы. Сквозь окна было видно, что по лестницам кто-то бегает.

– Что это?.. – начала Олеся, но не договорила, потому что рядом с ней уже никого не было. Павел ушел.

Олеся посмотрела на бегающие фигурки за окнами. Если она сейчас вернется, то придется разговаривать с директором, с химичкой, объясняться со своими же ребятами. Очень хотелось отложить все эти разговоры на завтра, на послезавтра, а еще лучше – на месяц-другой.

Где-то на верхних этажах зазвенело, разбиваясь, стекло.

Что же у них там происходит? Неужели Галкин опять буянит…

Маканина не спеша пересекла школьный двор, ища и не находя причин, почему ей не стоит туда возвращаться. Но вот она ступила на гулкий кафель первого этажа. Дороги назад уже не было.

Тишина. Уроки в самом разгаре. В приемной директора призывно тренькает телефон.

Туп, туп, туп…

Курбаленко вылетела из-за поворота, но, увидев Маканину, резко остановилась. Кудряшки из ее прически разметались по плечам, глаза были невероятно огромными и темными.

– Ну, что, довольна? – издалека крикнула Олеся.

– Дура! Это ты во всем виновата! – закричала Лиза, шарахаясь назад. – Ты! Он же его убьет!

Кто кого собирается убивать, было ясно без объяснений. Видимо, Галкин времени зря не тратил, и Васильеву не удалось уйти от возмездия.

– И правильно сделает! – Маканина была на удивление спокойна.

– Ты ничего не понимаешь! Они там. – Она махнула рукой назад, в сторону лестницы. – Он его на крышу поволок.

– На какую крышу? – Спокойствие улетучилось. В груди усиленно застучало сердце.

– Андрея! – Не отвечая на вопрос, истерично заорала Курбаленко. – Они подрались, а потом… потом…