Елена Усачева - Время верить в чудеса

— Ира… — канючила Аленка, не желая разлеплять глаза, — ну, Ира-а-а…

— Дура! — в сердцах выкрикнула Иринка, срывая с младшей сестры одеяло. — Опаздываем!

Светлеющее небо за окном ясно давало понять, что они не просто опаздывают, а уже почти опоздали! На будильник было лучше и не смотреть. Чего на него смотреть, если и так понятно, что уже скоро восемь…

Восемь!

Иринка помчалась в ванную.

Грохнула дверь. С шипением полилась вода.

Из зеркала на Иринку глянуло хмурое помятое после сна лицо. Такое только в фильмах ужасов увидишь. Иринка плеснула на свое отражение водой, нагнулась к крану.

Вода смоет ее изображение с зеркала, и все изменится. Она поднимет голову, и на нее глянет небывалая красавица, Натали Портман и Оксана Акиньшина в одном флаконе.

Иринка задержала дыхание, выпрямилась. Изменения произошли незначительные — лицо то же. Глаза только стали больше блестеть да на подбородке повисла капля.

Встретишь такое лицо с утра и считай, что день не задался. А Иринке с ним приходится встречаться постоянно. Что же в итоге получается? Хроническая невезуха.

А эта зараза небось опять дрыхнет! Укрылась одеялом, и даже холодный воздух из форточки ее не берет!

— Ленка! — Иринка ураганом ворвалась в комнату, мокрыми руками сдернула сестру с поcтели и столкнула на пол. — Убью! — мрачно пообещала она и умчалась, ее босые пятки протопали на кухню.

Вот ведь наказание! Что может быть хуже младшей сестры? Только вторая младшая сестра.

Но Иринке и одной хватало выше крыши. Все было терпимо, пока Аленка ходила в детский сад. Мама по дороге на работу заводила свою распрекрасную любимую младшую дочку в группу и вечером успевала ее забрать. Но как только Аленка пошла в школу, тут-то Иринка и поняла, какой ужас быть старшей сестрой. С первого сентября прошлого года личная жизнь у нее закончилась, потому что под ногами постоянно болталась эта мелюзга!

Пока Аленка осваивалась, ее было не видно и не слышно. Но не прошло и недели, как она стала заходить к сестре в класс «в гости». И если раньше Иринка могла задержаться в школе, поболтать с Граном или подстеречь в раздевалке Атоса, забежать к кому-нибудь из друзей, то теперь она была вынуждена тащиться домой сразу после уроков — Аленку надо было накормить обедом, объяснить, почему в букве «ш» три крючочка, а в «и» только два. И вообще, до прихода мамы быть прикованной к сестре.

Безобразие! Жуть! Конец света!

Она не просила маму рожать Аленку, она просила собаку! В худшем случае — новый велосипед, а не тот, что достался от двоюродного брата Вадика. А родители ей подсунули вопяще-кричащий кулек.

Ясно было одно — ее правильная, хорошая, размеренная личная жизнь катится в тартарары, и теперь ей ни за что не добиться внимания Атоса. Все достанется одной Шурке Пантелеевой. Даже недотепа Гран, и тот все больше у Пат списывает, чем у Иринки, значит — остаться ей в старых девах до скончания веков. А ведь она мечтала окончить шестой класс не только без троек, но и с двумя кавалерами. Только какие ж тут кавалеры, если она, как мать-одиночка, носится с этой сопливой недорослью?

Нет, вы как хотите, а она так и заявит маме — пусть забирает первоклашку себе, а то ведь Иринка ее где-нибудь специально потеряет. Будет идти, оглянется, а Аленки нет. Вот радости-то сколько будет!

Никакой от сестры пользы, одни расстройства. Вот и сейчас — Иринка спешит, ей надо успеть прибежать в школу раньше Пат, чтобы покрасоваться перед Атосом в своей новой кофточке, а Аленка ходит по квартире сонным веником и просыпаться не желает. Если они такими темпами будут собираться, то либо придут вместе со всеми, либо вообще звонок пропустят, и тогда Иринке влетит в двойном объеме — и за себя, и за сестру. Объяснения типа «я не виновата» не принимаются.

— Вставай же! — вернувшись в комнату, она сразу накинулась на сестру: та опять сидела на кровати и непонимающе хлопала глазами.

Конечно — голова лохматая, портфель не собран. Ну все, если сейчас Аленка еще начнет отказываться завтракать, то Иринка ее точно закопает.

— Шевелись! А то босиком на улицу пойдешь!

Да знает она, знает, все знает… И что Аленка маленькая, и что ласка на нее лучше подействует, чем ругань, но сделать с собой ничего не может. Бесит ее сестра. Дико бесит. И точка.

В конце концов, почему она одна должна страдать? Пускай эта рохля Аленка тоже попереживает за свою судьбу.