Елена Усачева - Не время для шуток

– Как твой вечер? – спросила мать, складывая руки на груди.

– Обломался мой вечер. – Галкин сел на табуретку и тут же стал на ней раскачиваться. – Мы решили перенести его в нашу кухню.

В недрах квартиры затрезвонил телефон. Призыв его был неубедителен, потому что трубку брать никто не спешил.

– Да! Это Маканина. – Серега ткнул ложкой, с которой только что слизнул кусочек торта, в сторону Олеси. – Я тебе про нее говорил.

– А, Оленька! – обрадовалась мама.

– Олеся, – привычно поправила Маканина.

– Сережа мне рассказывал, как вы в Ленинграде…

Закончить фразу она не успела. В коридор въехал стул, зацепился за стеллаж и застрял. Галкин-младший с громким пыхтением пытался продвинуть его вперед, но только бестолково стучал им о невидимую для него преграду.

Галкин вскочил, оттолкнув табуретку, и ринулся в коридор.

– Да подойти ты к телефону! – крикнул он в недра квартиры, выдергивая стул из засады. – Танюха, подними свой зад.

В полной тишине раздалась прощальная трель, и телефон смолк.

– Абонент недоступен, – отозвалась Танюха, и вслед за ее словами в комнате что-то обвалилось.

– Мать, не стой на пути! – снова прикрикнул на женщину Серега, проходя со стулом из коридора в кухню. Галкинская мамаша отступила к раковине, но из кухни не ушла.

Олеся вертела головой, не понимая, что происходит. Мать Галкина стояла, сложив руки на груди, и спокойно смотрела на сидевших за столом. Шустрый Василий уже пристроился на месте брата и ловко орудовал ложкой в его тарелке. Серега бухнул стул на крошечном пятачке пола между пакетами, кастрюлями и мешком с мусором, дал Василию подзатыльник и придвинул к себе другую тарелку.

– Ну, че, весело у нас? – подмигнул он ошарашенной Олесе, отправляя в рот здоровенный кусок торта. – Это еще тихо! Вот проявится Танюха, тогда заживем.

Словно услышав свое имя, в коридоре возникла Танюха.

– Да заберите вы свой телефон! – крикнула она, кидая в брата телефонной трубкой. Аппарат стукнулся о холодильник и обиженно звякнул.

– Откуда такое имя – Олеся? – Женщина переложила пару тарелок из стопки на столешнице в раковину и посмотрела на Маканину. – Что-то от Куприна…

У Олеси в голове опять произошло небольшое затмение. Она не понимала – что эта красивая спокойная женщина делает в подобном бардаке? Почему на нее все кричат и никто не слышит, что она говорит? Может, она ошиблась дверью и теперь не знает, куда ей деться?

– Да Ольга она! – вылез вперед Серега. – Это она уж так, выпендривается…

– Подожди! – Оставшиеся тарелки со звонким стуком переместились в раковину. На этом уборка, судя по всему, закончилась. – Куда ты все время торопишься? Может, у девушки есть свое мнение…

– Да ладно, – махнул ложкой Галкин. – Это она последние два года ходит со своим мнением, а до этого нормальной была.

– Ну почему же? – Олеся отодвинула от себя расковыренный кусок торта – есть она не могла. – Мне никогда не нравилось мое имя. Вот я и решила стать Олесей. По-моему, красиво.

– Ну, че она заливает! – Серега шарахнул ложкой по тарелке. – Выдумала тоже – красиво! Знаем мы все! У нее родители развелись, вот она в отместку им и поменяла имя. И то не по-настоящему, а понарошку. В журнале она все равно Ольга. Я сам видел.

С Олесей вдруг что-то произошло. Голова закружилась от ярости. Она с трудом сдерживалась, чтобы не запустить в Галкина остатками торта.

– С чего ты взял? – прошептала она, хватаясь за край стола.

– Да ладно! Че тут знать-то? Рассказал кто-то. – Галкин на секунду задумался. – А! Курбаленко твоя, кажется, и рассказала.

Ярость мгновенно сменилась тупой усталостью. Олеся откинулась к стене, с тоской посмотрела на болтавшееся над ее головой белье.

– Курбаленко?

Очень хотелось проснуться. Открыть глаза, повернуться на другой бок, зажмуриться и увидеть какой-нибудь новый – хороший – сон. Но проснуться не получалось.

Маканиной не хотелось выносить на суд одноклассников проблемы с семьей. Она до сих пор переживала развод родителей, считая, что во всем виновата мама. Когда все это произошло, Олесе было очень плохо, она даже в школу не ходила. Тогда же ей в руки попала книжка Куприна с очень красивым рассказом о том, как один человек предал другого. Ей понравилось. Она чувствовала себя как раз таким обманутым человеком. И тогда Маканина решила из невзрачной Ольги превратиться в прекрасную Олесю – так звали главную героиню.

В первый же день своего возвращения в школу она сообщила всем о произошедших переменах.