Елена Усачева - Не время для шуток

Через коридор пронесся мелкий карапуз. Прежде чем исчезнуть за поворотом, он жизнерадостно захохотал.

«Дурдом», – в сердцах подумала Олеся, отпихивая от себя коварный велосипед.

– Проходи, проходи. Я здесь все уберу, – раздался над Маканиной женский голос.

Олеся вздрогнула и подняла голову. Сначала ей показалось, что это Танюха. Переоделась и решила помочь гостье преодолеть все препятствия и попасть в кухню. Говорившая сделала шаг вперед, свет пыльной лампочки упал ей на лицо, и Олеся увидела, что это не Танюха, а кто-то другой, сильно на Танюху похожий.

– Мы тут с Сергеем… – пролепетала Маканина.

– Мать! – крикнул Галкин из кухни. – Это со мной. Мы чаю попьем, лады? Маканина, проходи. Можешь не разуваться, тапочек все равно нет. Куртку брось куда-нибудь и топай сюда.

– Проходи, проходи, – мягко повторила женщина, забирая у Олеси велосипед. – Все равно ты с ним не справишься.

Олеся пробормотала сбивчивые извинения и устремилась в кухню, забыв, что только что собиралась сделать обратное – уйти прочь. По пути она чуть не свернула книжный стеллаж, который занимал большую половину и без того узкого коридора. На кухне она влипла всем телом в мокрую простыню, висевшую под потолком. Из-под простыни вынырнул Галкин и, дернув Маканину за руку, усадил ее на лавку. Простыня осталась высоко вверху. Зато теперь можно было разглядеть стол. Вместо привычных хлебницы, солонки или тарелок на нем стоял большой аквариум с кем-то, копошащимся в стружках. На краешке стола пристроились две разнокалиберные чашки, у одной из них была отбита ручка.

Холодильник, увешанный магнитиками и разноцветными записками. Обвалившаяся кафельная плитка. Огромная алюминиевая кастрюля на плите. Заваленная грязной посудой раковина. Стопка относительно чистых тарелок на столешнице.

Маканина вспомнила о своем желании побыстрее оказаться на улице. Но путь к спасительному выходу ей преграждали велосипед и странная женщина. Поэтому она оставалась сидеть, совершенно расстроенная и потерянная.

– Держи! – Галкин поставил перед ней глубокую тарелку с большим куском торта. – Маленьких ложек нет, ешь большой.

Сказал он это так, словно есть торт из глубокой тарелки было чем-то само собой разумеющимся, а вот большая ложка вместо маленькой – это ненормально. Хорошо хоть, половник не предложил.

– Мать! – внезапно гаркнул Серега, и Маканина вздрогнула. В прихожей звякнул упавший велосипед. – Да оставь ты его, там гвоздь сломался.

Олеся затравленно оглянулась. Как же ей сейчас хотелось оказаться за тридевять земель, в тридесятом царстве, отгороженной двадцатью заборами от этого стола! Но приходилось сидеть на месте.

В кухню вошла галкинская мамаша. Серега глянул на нее и поморщился.

– Мать, без тебя справимся.

Женщина никак не отреагировала на эту грубость. Она внимательно смотрела на Олесю. Маканина встретилась с ней взглядами и на секунду выпала из реальности.

Мать Галкина была на удивление красивой! Эту красоту невозможно было описать. Нос, губы, тонкий овал лица, завитушки волос… Все вместе производило сногсшибательное впечатление. Теперь было понятно, в кого у Галкина этот отзвук внешней красоты – в мать. Красоту ее не портили даже седина и морщины.

– Сережа, перенеси все-таки аквариум в комнату. – Женщина забрала у Галкина упаковку с чайными пакетиками, с которой тот бился уже некоторое время – никак не мог снять прозрачную упаковку. – Это Васин зверь, вот и поставь его Васе на стол.

Догадавшись, что говорят о нем, зверек вылез из опилок и с опаской посмотрел на сидевших за столом. Был он похож одновременно на всех грызунов сразу. От кролика у него были круглые продолговатые ушки и сильные задние ноги, от суслика – длинный хвост с кисточкой, от хомяка – круглое пушистое тельце, только раз в пять больше.

– Пусть готовится, что его тоже когда-нибудь сожрут. – Галкин вырвал из рук матери открытую коробку, достал два пакетика и бросил их в чашки. Щелкнул, выключаясь, чайник. – Васька! – Мокрая тряпка перелетела через всю кухню и шлепнулась где-то в коридоре. – Не выкинешь этого грызуна, я тебя самого скормлю морским свинкам!

– Я тоже торт хочу, – раздалось в ответ из коридора.

– Набежало дармоедов! Стул тащи!

Серега покопался в мойке, извлек оттуда тарелку и шмякнул в нее очередную порцию торта.

Женщина все еще продолжала стоять около холодильника. Видимо, она привыкла к резкости сына и не обращала на нее внимания.