Ференц Молнар - Мальчишки с улицы Пала

— Смелей, Немечек. Смелей, Немечек.

Наконец добрался до вершины. Тут он еще раз сказал себе: «Смелей, Немечек», и уже собирался было перелезть через парапет, но занесенная нога его вдруг так и застыла в воздухе.

— Господи Иисусе! — испуганно воскликнул он и стал поспешно спускаться.

Когда он достиг земли, сердце у него готово было выпрыгнуть из груди. Он взглянул наверх. Возле знамени, поставив правую ногу на парапет, стоял Фери Ач — грозный Фери Ач, их враг, предводитель мальчишек из Ботанического сада. Ветер раздувал его просторную красную рубаху, а сам он насмешливо улыбался.

— Смелей, Немечек! — негромко бросил он сверху мальчику.

Но того покинули последние остатки смелости. Он пустился наутек. Черный пес помчался за ним, и оба юркнули в извилистые ходы между штабелями, спеша назад, на пустырь. А вдогонку им летели язвительные возгласы: «Смелей, Немечек!»

Когда Немечек, добежав до пустыря, обернулся, над фортом уже не видно было красной рубашки Фери Ача. Но не развевалось там больше и знамя. Фери унес с собой ало-зеленый флажок, сшитый сестрой Челе, скрывшись с ним в штабелях. Может быть, он вышел на улицу Марии, и ворота за лесопилкой, а может, прячется где-нибудь здесь вместе со своими друзьями Пасторами.

При мысли о том, что и Пасторы могут быть здесь, Немечека мороз подрал по коже. Ему ли не знать, что значит столкнуться с Пасторами! Зато Фери Ача он видел так близко первый раз. Немечек не на шутку его испугался, но, откровенно говоря, Фери ему скорее понравился. Красивый, плечистый, смуглый парень был Фери Ач, и ему удивительно шла просторная красная рубаха. Она придавала ему воинственный вид. В этой красной рубахе было что-то гарибальдийское. Красные рубашки, в подражание Фери Ачу, носили все ребята из Ботанического сада.

В калитку постучали четыре раза — через равные промежутки. Немечек облегченно вздохнул: четыре удара были условным знаком мальчишек с улицы Пала.

Он подбежал к калитке, отпер. Вошли Бока, Челе и Гереб. Немечеку не терпелось рассказать им устрашающую новость, но он не забывал, что рядовой и на нем лежат определенные обязанности перед старшими лейтенантами и капитанами.

Он стал навытяжку и откозырял.

— Здравствуй! — ответили вновь прибывшие. — Что нового?

Немечек открыл было рот, но не мог произнести ни слова: так силился он выложить все сразу, одним духом.

— Ужас! — выпалил он наконец.

— Что такое?

— Кошмар! Вы не поверите!

— Да в чем дело?

— Здесь был Фери Ач!

Теперь пришел черед слушателей ужасаться. Они сразу стали серьезными. — Врешь! — сказал Гереб.

Немечек положил руку на сердце:

— Ей-богу!

— Не клянись, — сурово заметил Бока и, чтобы придать своему замечанию больше веса, прикрикнул: — Смирно! Немечек щелкнул каблуками. Бока подошел к нему:

— Расскажи подробно все, что ты видел.

— Когда я вышел туда, на середину, Гектор залаял. Я побежал за ним, вдруг слышу какой-то треск в средней цитадели. Выбираюсь наверх — а там Фери Ач стоит в красной рубашке.

— Наверху? В самой цитадели?

— Наверху! — подтвердил белокурый мальчуган и чуть было опять не поклялся. Он уже поднес руку к груди, но, встретив строгий взгляд Боки, опустил ее и добавил только: — Он и знамя унес.

Челе ахнул:

— Как! Знамя?

— Да.

Все четверо побежали в форту. Немечек скромно трусил позади всех — не только потому, что был рядовым, но и потому, что неизвестно: а вдруг Фери Ач прячется где-нибудь неподалеку, на улице. У форта все остановились. Действительно, знамени не было. Даже древко исчезло. Все пришли в страшное возбуждение, только Бока сохранил хладнокровие и спокойно стал распоряжаться.

— Скажи сестре, — обратился он к Челе, — пускай сошьет к завтрашнему дню новое знамя.

— Хорошо, — ответил Челе. — Только зеленой материи больше не осталось. Красная есть, а зеленая вся вышла.

— А белая есть?

— Есть.

— Ну, так пусть сделает красно-белое знамя. Теперь нашими цветами будут красный и белый.

На этом и порешили. Гереб крикнул Немечеку:

— Рядовой!

— Я!

— Нынче же внесите поправку в законы: наши цвета теперь не красный и зеленый, а красный и белый.

— Есть, господин старшин лейтенант!

И Гереб благосклонно кинул белокурому мальчугану, который вытянулся перед ним в струнку: