Люси Монтгомери - Энн в Эвонли

— Видишь, Энн, лучше бы ты продала мне эту корову на прошлой неделе, — усмехнулся мистер Ширер.

— Если она вам все еще нужна, я ее сию минуту продам, — ответила запыхавшаяся, растрепанная владелица коровы. — Берите хоть сейчас.

— По рукам! Я дам тебе двадцать долларов, как и предлагал, а Джим отгонит ее в Кармоди. Мы успеем сегодня же вечером отправить ее на аукцион в Шарлоттаун. Мистер Рид из Брайтона просил найти ему корову джерсийской породы.

Пять минут спустя Джим Ширер и корова уже шагали по дороге, а Энн, совершившая столь поспешную сделку, подъезжала к Грингейблу с двадцатью долларами в кармане.

— А что скажет Марилла? — спросила Диана.

— Ей все равно. Долли — моя корова. На аукционе за нее тоже вряд ли дали бы больше двадцати долларов. Но если мистер Гаррисон увидит помятый овес, он поймет, что она опять туда забиралась, хотя я дала ему честное слово, что больше этого не случится. В другой раз буду знать, как ручаться за корову. Ну как можно доверять корове, которая способна перепрыгнуть через стенку загона?

Мариллы дома не оказалось — она ушла к миссис Линд, а когда вернулась, то уже все знала о состоявшейся сделке: миссис Линд наблюдала из своего окна погоню за коровой и ее последующую продажу и правильно оценила смысл увиденного.

— Вообще-то бог с ней, с коровой, но все-таки уж очень поспешно ты принимаешь решения, Энн. И вообще, мне непонятно, как она сбежала из загона. Проломила изгороди, что ли?

— Я и не посмотрела, — ответила Энн. — Надо сходить. Мартин все еще не вернулся. Может быть, у него умерла еще парочка теток?

— Все французишки такие, — рассердилась Марилла. — Ни на одного нельзя положиться.

Марилла принялась разглядывать покупки, а Энн отправилась во двор. И вдруг оттуда донесся истошный вопль. Через несколько секунд в кухню ворвалась Энн. Она в отчаянии ломала руки.

— Что случилось?!

— Ой, Марилла, что мне делать? Какой ужас! И во всем виновата одна я! И когда я только научусь не совершать глупости. Миссис Линд мне столько раз говорила, что когда-нибудь я второпях натворю что-нибудь ужасное. И вот предсказание ее сбылось!

— Энн, скажи же, наконец, что такое ты совершила? Не тяни за душу!

— Я продала корову мистера Гаррисона… ту, которую он купил у мистера Бэлла. А Долли спокойно стоит в загоне.

— Энн, ты что, умом тронулась?

— Если бы! Это какой-то кошмар наяву! А корова мистера Гаррисона, наверное, уже едет в Шарлоттаун. Ой, Марилла, я думала, что уже разучилась вытворять глупости, — и вот, пожалуйста! В такой переплет я еще ни разу не попадала. Что мне делать?

— Остается только одно — пойти к мистеру Гаррисону и, если он не согласится принять деньги, предложить ему взамен нашу корову. Наша корова ничуть не хуже.

— Представляю себе, как он будет кричать на меня, — простонала Энн.

— Наверняка будет. Характер у него не сахар. Хочешь, я пойду вместо тебя и все объясню?

— Нет уж, не надо! — воскликнула Энн. — С какой стати я стану перекладывать на тебя свою вину? Я сама к нему пойду, прямо сейчас же. Раз уж мне предстоит перед ним унижаться, лучше это сделать побыстрей, и с плеч долой.

Бедняжка Энн надела шляпку, взяла двадцать долларов и направилась к двери. По дороге она случайно заглянула в кладовку, где на столе стоял испеченный ею утром ореховый кекс. Сверху он был залит розовой сахарной глазурью и украшен грецкими орехами. Она собиралась подать его своим молодым друзьям в пятницу, когда они соберутся у нее в доме, чтобы учредить общество по украшению Эвонли. Но они как-нибудь обойдутся, а вот мистер Гаррисон… Энн считала, что такой кекс способен размягчить самого жестокосердного мужчину, особенно если тому приходится самому для себя готовить. Она быстро нашла коробку, положила в нее кекс и направилась к мистеру Гаррисону со своей искупительной миссией.

«Если только он даст мне хоть рот открыть, — горестно подумала Энн. Перебравшись через изгородь, она пошла тропинкой через поле, золотившееся в мягком свете раннего августовского вечера. — Теперь я знаю, что чувствуют приговоренные, идя на эшафот».

Мистер Гаррисон жил в старомодном, выбеленном известкой коттедже с низко спущенной крышей. Домик стоял у опушки густой пихтовой рощицы.

Сам мистер Гаррисон в рубахе сидел на веранде, затененной плетьми дикого винограда, и мирно курил свою вечернюю трубку. Когда он разглядел, кто идет по дорожке, он вскочил на ноги и ринулся в дом, закрыв за собой дверь. Сделал он это просто от изумления, смешанного со стыдом за свою вспышку по поводу коровы, а также в связи с тем, что не был одет для приема юной леди. Энн это окончательно обескуражило.