Люси Монтгомери - Энн в Эвонли

Диане было не совсем ясно, что значит «пробудить общественное сознание», но все равно она считала за честь принадлежать к обществу, которое ставит себе такую благородную цель.

— Мне вчера пришло в голову, Энн… Знаешь то место, где пересекаются дороги, идущие из Кармоди, Ньюбри-джа и Белых Песков? Там такой треугольный газончик, заросший елками. Мне кажется, эти елки надо бы вырубить и оставить только три березки, которые уже подросли.

— Замечательная мысль, — согласилась Энн. — И под березками поставить скамейку. А когда придет весна, мы разобьем там клумбу и посадим герань.

— Вот только надо будет как-то уговорить старую миссис Слоун не пускать туда свою корову, а то она съест всю нашу герань, — засмеялась Диана. — Кажется, я начинаю понимать, что ты имеешь в виду под пробуждением общественного сознания… А вон и безобразная руина Боултера — стоит прямо рядом с дорогой. Старый дом с выбитыми стеклами напоминает мне труп, у которого вороны выклевали глаза.

— А мне его просто жалко, — сказала Энн. — Мне кажется, что он вспоминает былое и тоскует по старым добрым временам. Марилла говорит, что когда-то здесь жила большая семья и это был очень приятный домик с красивым садом, полным цветущих роз. Там было множество детей и постоянно звучали смех и песни. А теперь он пуст, и по саду только ветер гуляет. Как ему, наверное, грустно и одиноко! Может, они все возвращаются в лунную ночь — духи детей, и розы, и песни?.. И старому дому кажется, что он опять молод и полон радости…

Диана покачала головой:

— Если бы я стала придумывать такие вещи, мне было бы страшно ходить мимо этого дома. И потом, эти дети вовсе не умерли. Они все выросли и живут вполне благополучной жизнью… Один из них содержит мясную лавочку. А у цветов и песен не бывает духов.

Энн тихонько вздохнула. Она очень любила Диану, и их дружба только крепла с годами. Но она давно уже поняла, что в Страну Фантазий Диана ее сопровождать не может. По этой зачарованной дорожке ей придется ходить одной.

В Кармоди девушек застала гроза, но она продолжалась недолго, и обратная дорога через сверкающие дождевыми каплями рощи и источающие аромат мокрых папоротников низины доставила им истинное наслаждение. Однако когда они свернули на дорожку, ведущую к ферме Кутбертов, Энн увидела нечто такое, что испортило для нее всю красоту омытой дождем природы.

Справа от них лежало большое зеленое поле мистера Гар-рисона, а посреди влажной, доходящей ей до пояса зелени стояла холеная бурая корова и спокойно взирала на девушек.

Энн бросила вожжи и встала. Лицо ее приняло выражение, которое не обещало четвероногой разбойнице ничего хорошего. Не говоря ни слова, девушка спрыгнула на землю и перелезла через изгородь. Диана изумленно смотрела ей вслед. Через несколько секунд, обретя голос, она закричала:

— Энн, куда ты? Вернись! Ты намочишь платье и никогда больше не сможешь его надеть!

Ох, не слышит. И все равно она эту корову одна не выгонит. Придется ей помочь.

Энн неслась через поле, будто за ней гнались черти. Диана соскочила на землю, привязала лошадь к столбу изгороди и, подвернув подол своего красивого платья, перелезла через изгородь и бросилась вслед за своей неистовой подругой. Она бежала быстрее, чем Энн, которой мешало намокшее снизу платье, и вскоре ее догнала. Позади них осталась полоса примятых растений, которая привела бы мистера Гаррисона в отчаяние, если бы он ее увидел.

— Энн, подожди же! — воскликнула запыхавшаяся Диана. — Я тебя еле догнала. Смотри, ты же промокла до нитки.

— Я должна… выгнать отсюда корову, пока ее… не увидел… мистер Гаррисон, — задыхаясь от бега, проговорила Энн. — Надо ее выгнать, и бог с ним, с платьем.

Но бурая корова вовсе не собиралась покидать такое роскошное пастбище. Как только девушки приблизились к ней, она развернулась и понеслась в другой конец поля.

— Диана, беги ей наперерез! — закричала Энн. — Быстрей!

Диана со всех ног помчалась наперерез корове. Энн, путаясь в юбках, побежала за ней, но корова носилась по полю словно с цепи сорвавшись. Диана в глубине души подозревала, что корова просто взбесилась. Прошло не меньше десяти минут, пока они сумели оттеснить ее к пролому в изгороди, ведущему на выгон Кутбертов, и выгнать с поля.

Нечего говорить, что Энн была совсем не в ангельском расположении духа. И ее настроение отнюдь не улучшилось, когда она увидела остановившуюся на дороге коляску, в которой сидели мистер Ширер и его сын. Оба улыбались во весь рот.